— Хорошо живётся, нам в краю родном. Весело, весело встретит нас дурдом!
Схватившись рукой за голову, он с ужасом взирал на товарищей, пока ему не налили стакан.
— А, будь что будет! — воскликнул он но, в рассказанное верить отказывался.
— Куда дальше? — спросил Доцент. — Где эта шпионка!
— По пути у нас недостроенный фуникулёр и больница, — размышлял Крон вслух. — Неужели она нас будет ждать в кожвендиспансере? Не может быть! Ну, чего вы на меня уставились? Не было ничего!
Дорога вывела к мосту, когда-то служившим переправой через водное препятствие. В связи с отсутствием последнего, он стал просто мостом, однако, не утеряв при этом, своего прямого назначения. Груды чёрного ила не позволяли, даже помышлять о том, чтобы перейти по отложениям. Если отважиться в них сунуться, то рискуешь завязнуть по пояс, а то и больше. Под мостом, толпа мужиков загоняло в это вонючее болото полуодичавшую свинью. Домашние собратья жертвы охоты мирно, как бегемоты, лежали в грязи так, что только рыла наружу торчали, да из ила поблёскивали прищуренные глаза.
— Фермерское хозяйство, — небрежно заметил Крон. — На вырост гонят хрюшек.
— Что, в центре города свиней держали? — изумился Комбат.
Дед только усмехнулся, категорически посмотрев на него, и заметил:
— Белый, пахнущий хлоркой уличный сортир, с дистанции трёх метров вышибающий слезу, тебя не удивляет? Ну, вот тебе и ответ!
Мужики, наконец, справились с беглянкой, загнав её к своим сородичам, но не рассчитали разбег, в результате чего присоединились к своему хозяйству. Теперь из грязи торчали, не только свиные рыла, но и красные носы. Не в силах почесать своё хозяйство, а другое охватить взглядом, честные глаза тоскливо поглядывали на оставленное добро, покоившееся на берегу. Добро было представлено в виде бутылки низкосортного портвейна, носившего заводскую маркировку 777, а в народе, именующемся три топора.
— Может, помочь бедолагам? — неуверенно предложил Почтальон.
После поступления совета Бармалей уже полез за верёвкой, но Крон его остановил, весело констатировав факт, который был неизбежен:
— Сейчас сами выпрыгнут!
— Подойти и отхлебнуть? — спросил Дед, и было направился в направлении импровизированного кафе, но и его остановили.
— За тебя это попробуют сделать другие, — намекнул Деду Крон.
Не прошло и минуты, как на косогоре появилась дородная тётенька и, заметив несанкционированный завтрак, резво и решительно направилась к накрытой «поляне». Титаническим усилиям, которые мужики приложили к своему избавлению из липкого плена, мог бы позавидовать любой трактор. Они выскочили из ила как пробки, встав грудью на защиту своего добра, от посягательств незваного гостя. Тётеньке припомнили несуществующее татарское прошлое, экстремизм и фобии, граничащие с безумством. Крон, наблюдая за развернувшейся семейной драмой, в которую оказались вовлечены посторонние элементы, заметил: