— Слышишь Ком, а у тебя, случайно — врагов нет? — спросил Крон, исподлобья глядя на картографа.
— К чему, ты это спросил? — насторожился Комбат, несколько отпрянув назад, и повернувшись всем корпусом — на пол-оборота.
— Боюсь, как бы не угодить в ловушку, уготованную тебе, — пояснил Крон, глядя на, испещрённый значками, лист бумаги. — Если верить твоему папирусу, то это прямой путь в Эльдорадо. Не привёл бы он нас к захоронению радиоактивных отходов, хоть это и не беда — можно смотаться, причём, достаточно быстро. А если, эта грамота, выведет на скотомогильник, где ещё и копнуть нужно, согласно напечатанному протоколу? Будем бегать, как минотавры — с рогами, в результате побочной мутации.
— Мы же не чёрные поисковики! — удивился Комбат и одновременно призадумался. — Зачем копать? Живу тихо — мирно, никому не мешая, да и врагов, вроде бы не наживал, до сего момента.
Наступила небольшая пауза, во время которой, одни продолжали обедать, а другие, по очереди разглядывали рукописный шедевр, при этом вытирая губы, от остатков трапезы. Через некоторое время, ролями — менялись. Причмокивая и цокая языками, собравшиеся чесали затылки и морщили лбы, в уме представляя тернии и лишения предстоящего мероприятия. Пасовать перед трудностями, они не привыкли, если не сказать больше — сознательно выбирали. Комбат убрал карту в карман, и перешёл к вступительной части, во время которой, предстояло ввести, в полный курс дела, всех компаньонов:
— Я повторяю, что из надёжных источников, мне в руки попала невероятная информация, о существование, некой лаборатории «Х», которая не просто заброшена, а потеряна. Именно потеряна, а не забыта! Она не проходит, ни по одному военному ведомству!
Дело приобретало расплывчатые контуры и запахло керосином, хоть нефтяные магнаты здесь и ни при чём. Невероятность информации подразумевала полную недостоверность последней. Если, кому-нибудь сказать, что в придорожной лесопосадке средней полосы России стоит слон, то слушатель может поверить. Почему бы и нет: вполне возможно, что слон там стоит. По крайней мере, хоть осла, да найдёшь, но если пустить слух о сотне пасущихся гигантов, то никто и проверять не будет, эту информацию. И так ясно, это — полное враньё. Озвученная версия военного следа, переплюнула, наличие в поле слоновьего поголовья, объединившегося в стадо, и приобретшего, в ближайшей авиакассе, билеты до Калькутты. Комбат, казалось, не замечал того бреда, который нёс уже добрых полчаса:
— Сверхсекретная лаборатория обладала особым статусом. О её существовании, вне стен комплекса, даже Политбюро не знало: некому и незачем, этим заниматься. Она была зашифрована похлеще Штирлица и, осведомлённых, о её существовании людей — было немного. Круг лиц, курировавших данный вопрос, был уже, чем при создании термоядерной бомбы. Проскальзывала мысль, что и государство, не участвовало в проекте, но это — только мысль. Что-то случилось внизу, а наверху, даже не догадывались о происшествии. Все, кто так или иначе, мог пролить свет на данный вопрос: или молчат, или давно почили в бозе, или навсегда остались под землёй. В определённых кругах, полушёпотом, просачивались слухи о том, что лаборатория занималась разработками, связанными с влиянием на время и разработкой энергооружия. Если быть точнее, то исследование целого комплекса энергетических вооружений, таких как плазменный солдат. В этом изобретении, сгустки холодной плазмы удерживаются в стабильном состоянии электромагнитным полем, или каким-то другим, что, само по себе, понять дилетантскими мозгами — невозможно. Поэтому, повышенный интерес, вне стен казематов, был направлен на изучение шаровых молний: сбор информации, обработка, создание. Через научные журналы устраивались конкурсы, посредством которых, обращались к населению с призывом присылать любые материалы, касающиеся данной темы. Фотографии шаровых образований, устное описание, теории — всё годилось в дело. Писком программы, был солдат из чистой энергии, на которой мы воду кипятим и бельё стираем.