— Дело имею к вам, господин Дубравин, важное и прошу выслушать со вниманием. — Он снял соломенную с широкими нолями шляпу, положил ее на стол и утер шею платком. — Сей Николаевский завод, учрежденный казною и состоящий в казенном управлении, становится в тягость казне. Вы, полагаю, убедились в том, ознакомлен с делами?
Подпоручик еще пе понял, куда клонит посетитель, и ответил неопределенным жестом.
— Само дело подтверждает ту непреложную истину, — продолжал Ярыгин, — что предприятия, состоящие в частном владении, более экономичны и значительно большую пользу приносят…
— Кому? — перебил подпоручик.
— Владельцу своему, — нимало не смутясь, ответил Ярыгин, — равно и государству. Ибо богатство граждан составляет и богатство державы. А посему…
— Не могу взять в толк, с какой целью вы мне сие разъясняете, — снова перебил его подпоручик, уже начиная догадываться о намерениях стряпчего.
Ярыгин пристально посмотрел на подпоручика, словно буравя его маленькими своими глазками.
— От вас весьма много зависит, господин Дубравин.
— Опять не возьму в толк, — возразил подпоручик.
— От заключения вашего, кое вы представите его превосходительству главному горному ревизору.
— То есть?
— Ежели усмотрите вы причину убытков завода в неразумном хозяйствовании управляющего оным — это дело одно. А ежели подтвердите, что все действия заводского начальства правильны и дело ведется рачительно в ревностной заботе об интересе казны — это дело другое. И таковое заключение ваше весьма желательно и полезно будет.
— Кому? — И подпоручик тоже в упор посмотрел на Ярыгина.
— Доверителю моему, господину коммерции советнику Лазебникову, — с достоинством ответил стряпчий.
— Ну, а если, предположим, — подпоручик откровенно усмехнулся, — не оправдаю я надежд ваших и господина Лазебникова?
Ярыгин оглянулся на дверь и, перегнувшись через стол к подпоручику, сказал тихо, но внятно:
— Пятьсот рублей серебром.
Подпоручик вскочил, как подброшенный пружиною. Стул с грохотом отлетел в один угол, столик, за которым они сидели, — в другой.
Ерошка, привлеченный шумом, с опаскою заглянул в комнату.
— Вон! — крикнул подпоручик, указывая на дверь. — Вон, сию минуту!
— Вы, сударь, но очень‑то… — бормотал Ярыгин, пятясь к двери, — мой доверитель вхож к его высокопревосходительству…
— Еще грозишь, негодяй! — И подпоручик влепил стряпчему полновесную пощечину.
Потом поднял валявшуюся в углу широкополую шляпу стряпчего и швырнул вслед ему.
Ярыгин подобрал шляпу и выбежал, провожаемый квакающим хохотом Ерошкп.
…Конечно, от передачи многих подробностей Ярыгин воздержался. Да в том и не было надобности. По виду его и состоянию Тирст понял, какой характер имела беседа стряпчего с подпоручиком.