Шагнула к Ивану, обняла его черную лохматую голову, прижала к своей груди.
Сказала с ласковым упреком:
— Напутал ты меня, Ванюша…
Нож и ложка выпали из рук. А руки сами потянулись к ее полным мягким плечам.
Он ли, пригнул, она ли склонилась… и вот уже лицо к лицу… и вся она приникла к нему, трепеща и вздрагивая…
…Иван очнулся первый. Приподнял голову…
Настя лежала, закрыв глаза.
Свет из оконца овальным пятном падал на ее лицо, золотил брови и длинные ресницы.
Иван шевельнулся, и тогда рука ее легла ему на плечо и полураскрытые, чуть припухшие губы прошептали:
— Не уходи!..
«Сиротинка моя… Куда ж я уйду?.. Навек меня повязала… Приголубила, пожалела варнака беглого… А я не пожалел… Где совесть‑то!»
Уронил голову на ее плело, зашептал:
— Ты прости меня, Настенька!
Потрепала по влажным кудрям.
— В чем винишься‑то?
— Не знал я… — не сразу нашел необидное слово, — что первый я у тебя…
Вздрогнула, словно ударил ее. Оттолкнула его голову. Рывком поднялась, села на постели.
— Бессовестный! — и заплакала горько, по–бабьи. — Ты что, думал, я казенная кружка!..
Убил бы себя за свою подлую дурость.
— Не обижайся, Настенька! Наш брат варнак… по себе судит… Отвык я от доброго…
Гладил ее, как девочку, по голове, осторожно грубыми негнущимися пальцами убирал со щеки выбившиеся из косы густые рыжие пряди.
Она, пряча лицо на его груди, дышала тяжело, вздрагивала, глотая слезы…
Настенька, родная… чтобы не плакать тебе больше никогда от меня…
4
Под чужой ногою сухо хрустнул валежник.
Иван отпустил Настины плечи, нагнулся за ножом, положил на постель у себя за спиной.
Подпоручик, пригибаясь, шагнул через порог и, не решаясь распрямиться, стоял, втянув голову в плечи, заслонив собою дверной проем.
Иван прежде всего разглядел тусклые звездочки на погонах, потянулся рукой к ножу и весь подобрался, словно готовясь к прыжку.
— Алексей Николаич! — вырвалось у Насти.
— Приятная встреча! — с почти истерическим смехом вскричал подпоручик. — Что же не представите мне счастливого соперника моего?
Еще более пригнувшись, он всмотрелся в. бородатое лицо и встретил горящий ненавистью взгляд.
— Эта физиономия мне незнакома, — процедил подпоручик сквозь зубы. — Сдается, приятель, ты не здешних мест жилец. Не пройтись ли нам с тобой к приставу?..
Подпоручик едва не вынес себе смертного приговора. Спасло его лишь то, что Настя была уже на ногах и успела к нему на мгновение раньше.
Сверкнувший в луче света нож не достал подпоручика. Но замах был столь яростен, что Иван смог лишь ослабить удар. Кровь проступила на рукаве светлого Настиного платья.