Они подожгли оба шнура. Иоахим приказал пленному часовому-норвежцу в целях безопасности подняться на верхний этаж. Затем они побежали вниз.
Когда они находились в двадцати метрах от двери подвала, раздался взрыв. У главного входа часового не было: его отозвали с поста. Они выскочили в ворота и вскарабкались на полотно железной дороги.
На миг Иоахим оглянулся назад и прислушался. Кроме слабого жужжания машин, ничего не было слышно.
Около 1300 килограммов тяжелой воды — количество, во много раз превышающее общие запасы тяжелой воды во всем мире,— было уничтожено вместе с наиболее важными частями оборудования цеха высокой концентрации.
Пройдя в плохую погоду на лыжах и в военном снаряжении 400 километров, преодолев огромные трудности, пятерка «Гуннерсайда» перешла шведскую границу. Вскоре их переправили в Англию.
Шестой член их группы, Кнут, остался в Норвегии для выполнения нового задания. Группа «Ласточка» тоже осталась на месте, чтобы сообщить о достигнутых результатах, а затем прекратила свое существование.
В Норвегии остались лишь Клаус и Эйнар, ставший к тому времени исключительно опытным радистом. От них в Лондоне узнали, что в Веморк немедленно после катастрофы прибыл генерал фон Фалькенхорст, немецкий главнокомандующий в Норвегии. Он охарактеризовал операцию как «сильнейший удар, который когда- либо мне приходилось переносить».
На рапорте сил Сопротивления о действиях «Гуннерсайда» и «Ласточки» премьер-министр Черчилль написал: «Что сделано для награждения этих людей?». Они получили восемь английских и девять норвежских военных наград.
Реакция фон Фалькенхорста была бурной. Немецких часовых наказали и заменили другими. Снова гестаповцы стали рыскать по Рьюкану и арестовывать многих не виновных ни в чем норвежцев. Горные части патрулировали район, случалось, что по ошибке они обстреливали друг друга. Немецкие разведывательные самолеты кружили над районом, один из них разбился. Немцы врывались в горные хижины и сжигали их.
Клаус был единственным участником экспедиции, который встретился с противником. На высоком плато Хардингервидда 25 марта 1943 г. он наткнулся на трех немцев, которые появились на холме в сотне метров от него и открыли стрельбу. Клаус развернулся и помчался на лыжах, однако после двухчасовой гонки понял, что один из немцев неизбежно его догонит. Лучше всего об этом рассказывал он сам:
«Я повернулся, вынул кольт и выстрелил. К своей радости, обнаружил, что у немца был лишь люгер, таким образом, тот, кто первым израсходует патроны, должен проиграть. Поэтому я больше не стрелял, а стоял, как мишень, на расстоянии 150 футов от стрелявшего. Немец истратил на меня все патроны, повернулся и помчался назад. Я выстрелил. Он зашатался и, наконец, остановился, повиснув на лыжных палках. Я постарался вовремя убраться, так как двое других могли вскоре подойти. Через полчаса совсем стемнело. А еще через два часа я свалился со скалы, пролетел вниз 120 футов, повредил правое*плечо и сломал правую руку».