— Я Артём, — поправил Артём. Он выставил на стол грубо порезанный салат из репы, моркови и лука и начал ловко очищать рыбу.
— Да, безусловно, извините, — соглашался Осип и продолжал, время от времени облизывая губы, отчего, видимо, они даже летом у него были обветренные: — Вместо того чтоб менять названия, они бы лучше обеспечили нам питание. Вы даже не представляете, какое разнообразие рыбы можно обнаружить в этих водах. Сельдь и треска — это понятно, это и сюда перепадает, хоть и в ужасном приготовлении, я ел в карантинной. Но здесь ведь водится три вида камбалы, навага, зубатка, корюшка, бычки — поморы их называют «керчаки», до десяти видов вьюнов — редкая среди рыб живородящая форма! А ещё сёмга, два вида колюшек — трёхиглая и девятииглая… А озера? Здесь великое множество озёр — более трёхсот! И в них водится ёрш, карась, окунь, щука, плотва. И даже встречаются форели! И всё это можно есть! Но мы не едим! Почему?
Артём ещё не нашёлся с ответом, как Осип начинал выкладывать новые свои размышления:
— Стоит задуматься, какие тут бывают миражи. Вы ещё не становились свидетелем здешних миражей? О, это удивительно. Обыкновенно невидимый, тем более с низких мест острова Кемский берег иногда появляется на горизонте и кажется близким! Небольшие острова, находящиеся на некотором отдалении от нас, порой кажутся сплющенными и приподнятыми вверх. А остров Кутузов порой принимает вид вообще фантасмагорический — то он видится гигантской шапкой, то грибом, то зависшим в воздухе дирижаблем!.. Стоит задуматься: может быть, и мы тоже — мираж? Вот нам с вами кажется, что мы сидим в тюрьме, а мы — жители гриба? Или пассажиры дирижабля?
— Или вши под шапкой, — сказал Артём, как ему показалось, к месту.
Но Осип взглянул на него строго и тут же расставил всё на свои места:
— Французский геометр Монж давно уже объяснил, в чём тут дело. Причины в различной плотности верхних и нижних слоёв воздуха — и в происходящем вследствие этого преломлении лучей света!
* * *
Невзирая на геометра Монжа, Артём всё равно чувствовал себя как в мираже. Надо было покрепче держаться руками за дирижабль, чтоб не выпасть.
Оказалось, что теперь он прикреплён ко второй роте.
Василий Петрович говорил, что в ней собраны спецы на ответственных должностях, но всё обстояло несколько иначе. Помимо хозяйственников и экономистов, всё больше из числа каэров, тут ещё были научные работники, в лице того же Осипа, а также счётные и канцелярские работники из Административной и Воспитательно-просветительской части. Будущее спортивное празднество, как понял Артём, пустили по линии воспитания и просвещения — поэтому разномастную публику, набранную Борисом Лукьяновичем, тоже переводили сюда.