Подъём во второй роте был в девять утра.
Некоторая сложность обнаружилась в том, чтобы вечером угомонить Осипа, потому что разговаривал он непрестанно. Но в первую же ночь Артём безо всяких угрызений совести заснул ровно посредине очередного монолога своего учёного товарища, а тот, кажется, ничего не заметил.
Зато с утра Осип проснулся в натуральном страдании: казалось, что всё лицо ему замазали столярным клеем.
Артём сходил за кипятком, заодно осмотрелся повнимательней.
Кельи располагались по обеим сторонам просторного коридора. Топка, отметил Артём, была общая. Ровно сложенные дрова в нише стены — видимо, ещё монахи их здесь хранили.
Возле дров стояла обувь: сапоги, ботинки, калоши.
«Здесь не воруют!» — удивлённо понял Артём.
Размеренно начавшийся день продолжался совсем хорошо.
Забежал на минуту озабоченный Борис Лукьянович и вручил Артёму на руки 8 рублей 27 копеек соловецкими деньгами. К деньгам — специальное разрешение на свободное посещение магазина и проходку за территорию кремля без конвоя.
У Осипа такая бумага уже была; мало того, он имел право свободного выхода на берег моря, а в пропуске Артёма значилось, что ему в такой возможности отказано.
«А мне и не надо», — подумал Артём, разглядывая пропуск, который держал в правой руке, сжимая в левой деньги.
— Забегите завтра в канцелярию и распишитесь за всё это, — велел Борис Лукьянович, спеша дальше. — А то я всё под свою ответственность раздаю.
На радостях Артём позвал Осипа затовариться в соловецком ларьке — он располагался прямо в кремле, в часовне преподобного Германа.
Но ларёк оказался закрытым.
Тогда отправились в «Розмаг» за пределами кремля.
Артём чувствовал себя торжественно и взволнованно, почти как жених.
Казалось, что часовые на воротах должны сейчас отнять все бумаги как поддельные и отправить задержанных под конвоем в ИСО, где, наверное, Галя уже заждалась Артёма… но нет, их спокойно и даже как-то обыденно выпустили.
«Как же всё удивительно», — признался себе Артём, чувствуя непрестанный щекотный зуд в груди.
Даже чайки орали радостно и восхищённо.
Случалось, Артём ходил без конвоя по ягоды — но там всё равно был наряд и никому бы не взбрело в голову вместо работы отправиться по своим делам. А тут он шёл, никому ничем не обязанный и безо всякого сопровождения.
Осип, кстати, совершенно не осознавал этой прелести: на общих работах в карантинной его продержали всего полторы недели и тут же определили в Йодпром — на производство, как он пояснил Артёму, йода из морских водорослей.
Каждый день Осип отправлялся в располагавшуюся на берегу гавани Благополучия лабораторию, которую, к слову, успел разругать за отсутствие самых необходимых для работы вещей.