Эйхманис коротко и терпеливо кивнул: да, вы.
— За убийство, — сказал Артём.
— Бытовое? — быстро спросил Эйхманис.
Артём кивнул.
— Кого убили? — так же быстро и обыденно спросил Эйхманис.
— Отца, — ответил Артём, почему-то лишившись голоса.
— Вот видите! — обернулся Эйхманис к Борису Лукьяновичу. — Есть и нормальные!
Борис Лукьянович посмотрел на Артёма и ничего не сказал, только ещё раз выпил воды.
Граков не отрывал глаз от блокнота и, кажется, даже не писал, а рисовал или черкал что-то.
— У меня есть предложение, — вдруг нашёлся Артём, чтоб перевести на другое внимание Эйхманиса и Бориса Лукьяновича. — Может быть, имеет смысл подключить Информационный отдел и посмотреть в делах? Там может обнаружиться информация о людях, которые занимались спортом, но по тем или иным причинам не объявили о своём желании участвовать в соревнованиях. Их можно отдельно и настойчиво попросить. Просто нужно знать, кого именно.
— Иван! — позвал Эйхманис, и тут же в дверях появилось лицо секретаря. — Пошли вестового в ИСО, пусть Галину вызовет.
— Идея очевидная, а в голову не пришла. Спасибо, Артём, — сказал Эйхманис совсем просто, и Артём с трудом не покраснел от удовольствия, но начлагеря уже обращался к Борису Лукьяновичу. — Итак, пайками обеспечим. По общему составу участников ещё проведём работу. А теперь общая организация. Слушаю вас внимательно…
Борис Лукьянович подробно отчитался: перед каждым смысловым абзацем он набирал воздух, словно ему всякий раз нужно было доплыть до следующего раздела.
Эйхманис больше его не перебивал.
Артём с некоторым сомнением думал, а не обернётся ли его инициатива новой, отдельной встречей с Галиной, которую он нисколько не хотел видеть.
Она всё не шла.
В разговор ему пришлось вступить ещё раз, когда заговорили о воспитательной нагрузке соревнований, — тут Граков по-новому приосанился и с шумом перелистнул свои каляки-маляки, открыв чистый лист.
Артём уже придумал несколько трескучих лозунгов для соревнований и сразу же предложил их на выбор. Ни души, ни сердца он в это не вкладывал — оттого подобная деятельность давалось ему особенно легко. Но Эйхманис отнёсся к предлагаемому более чем серьёзно и записал себе каждый лозунг, сокращая слова и целые предложения, в чём легко обнаружились навыки студента, когда-то всерьёз посещавшего лекции. Граков, заметил Артём, записывал куда более полно и совершенно не поспевал, понапрасну надеясь на свою память.
В конце встречи, безо всякого пафоса, Эйхманис подытожил общую картину и набросал несколько тем, чтоб Борис Лукьянович подумал.