«Надеюсь, тут карцер не предусмотрен за каждого погибшего мыша, — раздумывал Артём всё в той же тональности. — А то я попрошу перевести себя на баланы».
«А что — баланы? — ответил себе чуть серьёзнее. — Я сейчас бы смог».
Не отдавая себе отчёт, он говорил с Василием Петровичем — оспаривая его вчерашние слова.
Артём ничего уже не помнил толком — ни сжирающего людей комарья, ни матерных потешек Кучеравы, ни зверского труда, ни ощущения скользкого и неподъёмного дерева на плече.
«…Только найти бы с чем чаю попить. Вот — морковь. Это, наверное, кроликам предназначается. Кролики сегодня будут без моркови».
Горячий черничный чай с морковкой, в пустом доме, посреди леса, в нескольких километрах от Информационно-следственного отдела, охраны и надзора.
«…Нет, как бы всё-таки сделать, чтоб меня забыли…» — в который раз мечтал Артём, поглядывая теперь уже на репу.
В ответ на его мысли в окно постучали.
Оказалось, что это может напугать взрослого, сильного, молодого человека.
Артём почувствовал, что у него ноги подкосились, хоть он и сидел на стуле.
«Кто это? — запрыгали, как блохи, мысли в голове. — Ко мне? Я сторож — как я должен сторожить? Умереть, а морских свинок спасти? Может, вообще не отзываться? Кому тут нужно ходить вечерами? Или Осип чего забыл?.. Или святой Филипп пришёл меня проведать? „Кто пил из моего колодца?“»…
…Снова постучали.
Артём поставил кружку, взял со стола нож и пошёл к дверям.
— Кто там? — спросил он громко.
— Открывай, — очень спокойно ответил женский голос.
Это была Галина.
— Ну, быстрей, — глухо сказала она. — Не могу разобраться с ключом.
Артём поспешно открыл.
Галя была одна и легко, без шороха, юркнула в помещение, будто какой-то неучтённый зверёк из этого биосада.
— Ждала, пока уйдут, — потирая накусанные комарами щёки, говорила она, безошибочно двигаясь в сторону кухни. — Тележатся, как все учёные.
Она говорила с Артёмом, будто со старым знакомым. Он молчал, и внутри него снова всё дрожало.
«…Скоро в желе превращусь — на таких нервотрясках…»
Зайдя в кухоньку, Галина положила руки на чайник и стояла так какое-то время, не оборачиваясь, вроде бы разглядывая зверьё, но вроде бы и не видя его.
— Знал, что приеду? — спросила.
— Знал, — ответил Артём, хотя ничего он не знал и даже думать про неё такое не решился бы.
— Тварь, — сказала она довольно, обернулась и поцеловала его в губы.
* * *
Она уехала, кажется, через час… или чуть позже — Артём толком не помнил.
Сначала, одевшись в темноте, твёрдым голосом велела, чуть-чуть насмешливо и требовательно, как подросток:
— Теперь разговаривай со мной. Я хочу, чтоб ты говорил.