— Как кто? — удивился Афанасьев. — Бурцев исполняет обязанности. Крапин временно отстранён. Но уже не вернётся, конечно. Переведут куда-нибудь.
— За беспризорника? — удивлялся Артём.
— Да ладно, — смеялся Афанасьев. — Думаю, можно было б под нарами десять дохлых леопардов найти — ничего б не случилось… Хотя нет, конечно: убийство прямо в роте — тоже не шутка. В общем, думаю, Кучерава правильно всё описал в своих донесениях начальству. Главное, ты ж понимаешь, описать как надо.
— А Эйхманис что? — спрашивал Артём.
— А ты вообще часто Эйхманиса видишь? — смеялся Афанасьев. — Он своими питомниками занимается, охотой, в театр ходит… Он во всей этой мутотени разбираться не станет, какое ему дело до одного из взводных!
— А почему Бурцев?
— Кучерава — хитрый, — пояснял Афанасьев. — Хоть и убрал Крапина из-за блатных, один на один с блатными оставаться не хочет: если они возьмут в роте верх, ему самому трудно будет. Вот и организует себе поддержку в лице Бурцева.
Артём задавал вопрос за вопросом, сам думая при этом: «Вот собачья жизнь! Я интересовался всегда куда более важными вещами: что за книжка вышла у Горького, — какая красивая девка спешит по Никитской, нагнать? — надо найти последний сборник Бальмонта, — мать что-то творожное запекает, пойду посмотрю, — говорят, появился некто Пильняк — и всё не читан… а тут Крапин! Тут какой-то, чёрт его, Бурцев! Какое это имеет значение?
А ведь понятно, что́ такой смирный Сорокин нынче, — сам же себя оборвал Артём. — Взводного сняли, надо поскромней себя вести, пока шум не утих… А его носило где-то полдня…»
Афанасьев куда-то убрёл, зато появился, неся ягоды, Василий Петрович, с той же, впрочем, темой.
— А вы заметили, как наш генеральский денщик с самого утра крутится вокруг Бурцева? — еле слышно засмеялся он.
Бывший генеральский денщик повадками был похож на генерала — хоть без аристократической стати, зато помпезный и надутый, за что его и прозвали Самоваром.
— Самовар-то? — в тон Василию Петровичу засмеялся Артём. — А и правда!
— И наш Мстислав не против, — хоть и смеясь, но с некоторой горечью говорил Василий Петрович, угощая Артёма брусникой. — Не довелось на воле побыть генералом — на Соловках погенеральствует всласть. Кушайте бруснику. Говорят, она здесь до ноября идёт, — и посмотрел на Артёма со значением: мол, зря вы всё-таки сбежали от такого благословенного наряда.
Увидев, как возвращается их сосед, Василий Петрович негромко спросил:
— Вы с Афанасьевым всё? Неудача ещё по следу идёт за вами — не обольщайтесь раньше времени.
Артём несколько даже панибратски похлопал Василия Петровича по колену: хор-ро-шо! Всё хорошо!