— Не вздумай приближаться к ней, а то я устрою тебе сущий ад!
Ответом ему был полный ненависти взгляд матроса и произнесенное шепотом обещание отомстить.
Никаких записей об этом в дневнике не было. Ведь это не нужно было ни для его мемуаров, ни для истории. Ну а если бы нашелся свидетель…
Внезапный телефонный звонок, как бритвой, прорезал тишину. Новый министр вздрогнул и взял трубку. Он сразу же услышал голос шефа полиции. Внимательно выслушав, сказал.
— Нет. У нас имеется официальный отчет о случившемся, он полностью опубликован. Мы уже ничего не можем изменить. Камикадзе? Что еще за глупости! Я решительно заявляю, что не приму участия в дальнейшем расследовании. Но, — он бросил нерешительный взгляд на дневник, — я могу переслать вам свой дневник. Только сначала сам просмотрю. Он положил трубку и, подойдя к письменному столу, стал искать ластик.
КАМИКАДЗЕ
Много дней подряд скрытая видеокамера записывала переговоры и поведение — нервное подергивание лиц и рук, разговоры разных оттенков: от жалобно-просительных до возмущенно-гневных — многих людей, которых по разным причинам сочли необходимым вызвать в комнату шефа полиции для обстоятельной проверки в связи с так называемым «синдромом камикадзе». От видеокамеры все данные передавались технопсихологической группе анализа, возглавляемой Главным психологом. Эта группа сопоставляла все, что находила важным, с данными главного вычислительного центра, которые, в свою очередь оперативно дополнялись и сопоставлялись с данными, поступившими от разветвленной по всей стране сети подобной информации. А там было зарегистрировано почти все — факты, догадки и подозрения, ибо даже на первый взгляд иррациональные сведения могли оказаться ценными для выяснения общей картины. Были тщательно проверены, изучены и оценены все категории — оппозиционеры, соглашатели, стремящиеся к власти соперники, полицейские, иммигранты, проститутки, религиозные фанатики, обделенные и облагодетельствованные, получившие политическое убежище террористы, экстремисты, работники средств массовой информации и многие другие. Все они подвергались проверке по основным вопросам, важным для полиции, — мотив преступления, время, сведения о преступлении.
А в данном случае еще и информация о том, когда, где и как покушение могло бы иметь шансы на успех. В помощь задающим вопросы были составлены логически выстроенные комплексы вопросов для каждой из перечисленных категорий отдельно. Иногда приходилось отходить от этих схем, импровизировать, чтобы можно было проследить и уводящие в сторону, но интересные, сведения. Каждый день эта деятельность завершалась сортировкой данных в соответствии как с объективными, так и с субъективными критериями. В некоторых случаях возникала необходимость вызывать людей на повторные допросы.