Когда я был маленьким, подумал Крейг, мне говорили, что я обязательно убью своего Красного Зверя здесь. До сих пор на этой планете был только один-единственный Красный Зверь.
Борьба шла уже тридцать лет, но континенты не сдавались. Фитоны осаждали каждый завоеванный танасисом плацдарм, видоизменялись, переходили в наступление. Белконтийские специалисты по генной инженерии разрабатывали все более «смертоносные» разновидности танасиса, которые уже угрожали выйти из-под контроля. Теперь, три десятилетия спустя, стало ясно, что танасис терпит поражение. Белконтийцы заявили, что эксперимент придется свернуть. Но планета фитонов стала для морденцев символом надежды, при помощи которого власти Мордена кое-как обуздывали социальное брожение среди подданных. У Охотничьего совета не было иного пути. Группу «красных кружков» отправили с Мордена на Белконти изучать биотехнику. Оттуда они прибыли на планету фитонов чтобы самим взяться за дело.
А у Крейга тем временем подходил к концу двухлетний срок его контракта. Он работал вместе с другими чистиками, начальником у них был белконтиец, и Крейг стал понемногу забывать о своем неполноценности. Он продлил контракт еще на дна года.
И вдруг месяц назад на планету прибыл морденский корабль с «красными кружками», которыми предполагалось заменить и вспомогательный персонал, то есть чистиков, и биотехников-белконтийцев. Белконтийцы решили лететь на своем собственном корабле, который должен был забрать их примерно через год.
А Крейг оказался на этой планете единственным чистиком — кроме белконтийцев, но они ведь не в счет.
Вот ты и остался один, вздохнул Крейг. Он уткнулся в колени. Хорошо бы сейчас заснуть. Но тут кто-то тронул его за плечо. Крейг обернулся и увидел Сидиса.
— Зайди ко мне, Рой, — прошептал Сидис. — Хочу поговорить.
Вскоре Крейг сидел напротив Сидиса за длинным cтолом в главном отсеке гравиплана. Сидис был стройным смуглым белконтийцем с изысканными манерами и неизменной иронической улыбкой.
— Скверные два года тебя ожидают, — нахмурился Сидис. — Не нравится мне, как они все тобой командуют, особенно крысенок Кобб. Почему ты это терпишь?
— Ничего не поделаешь. Я же чистик.
— Но ты в этом не виноват! Если таков ваш закон, то это несправедливый закон.
— Это справедливо, потому что естественно, — Крейг. — Конечно, мне не нравится, что я не мужчина, но ведь это действительно так!
— Брось! Ты самый настоящий мужчина. Тебе двадцать четыре года.
— Я не стану мужчиной до тех пор, пока сам не почувствую себя мужчиной, — сказал Крейг. — А почувствую я это тогда, когда убью Красного Зверя.