— Брысь! — крикнул Ломтиков.
Щупальце прихлопнуло кота, как муху. Жалобно взвизгнув, Файл судорожно дернулся несколько раз и замер. Щупальце, изогнувшись, как хобот слона, отправило маленькое безжизненное тельце в чашечку цветка, хищно сверкавшую крупными как орех величиной, прозрачными шариками. Мухоловка тут же двинулась дальше. С грохотом упало «ласкающее» кресло. Приподнявшись на шести «листочках», Медуза запустила оба свободных щупальца в аквариум. Раздался звук всасываемой воды.
Ломтиков, с трудом ступая на пораженную ногу, заковылял к выходу. Медузочка, младшая сестрица чудовища, уничтожавшего рекреатор, попятилась от пси-модельера, как паучиха, невзначай перекрывая путь к двери. Проклятие! У нее же нет глаз! Как она определяет? по электрическому полю, что ли!
Ни одна модель этого не предусматривала…
Под ногами захрустел песок. Припадая на левую ногу, Андрей сделал еще два шага и остановился. Горгоночка, опомнившись, начала готовиться к атаке. От нее волнами исходил густой, тяжелый запах. В малых концентрациях он, конечно, невыразимо приятен, но в таких… У Ломтикова начала кружится голова. Он оглянулся. Чем бы ее шарахнуть? Саблю бы какую-нибудь. Турецкую. С серебряными насечками. Из дамасской стали, чтобы волос на лету резала.
Медузочка приплюхала к подиуму, и пси-модельеру пришлось отступить. Все к той же стене, на заранее приготовленные позиции. Тяжело сходя с подиума, Андрей вдруг вскрикнул и на мгновенье замер. На бледно-оранжевом песке лежала сабля. Турецкая. С еле заметным причудливым узором вдоль всего клинка. А рядом — сиреневая искорка философского камня. Его Ломтиков схватил левой рукой, сунул в нагрудный карман, правой сцапал саблю. Ого, тяжеленькая. Тем лучше. Выпрямился с трудом: левая нога совсем онемела. О том, чтобы, пробежать вдоль стены, прорваться к двери, не могло быть и речи. Да это и не нужно. Теперь он может встретить врага с оружием в руках.
Андрей потрогал митру транслятора. Она сидела на его голове как влитая. Хорошо, что симбиоз сохранился. Теперь помужествуем… Подождав, пока Медузочка вновь приблизится, Ломтиков, на долю секунды опередив звонкий, как щелчок бича, удар щупальца, нырком ушел вправо и сразу же сильно, со всего маха, рубанул. Горгона-младшая треснула, как перезревший арбуз, и развалилась надвое. Внутри у нее было что-то сине-зеленое, мерзкое, мокрое… Засочилось, набухло, закапало на серо-коричневый пол. Остро запахло гниющим болотом, тухлой водою, прелью…
Так, с ней все ясно. А старшая? Ломтиков похолодел. Он не оглядывался уже сорок секунд… Андрей повернулся так резко, как только мог, одновременно пригибаясь. Но удара не последовало. Медузища еще не закончила расправу с рекреатором.