— Нет, моя дорогая, мне в высшей степени невтерпеж. Теперь или никогда, потому что я умираю. Вот, посмотри, в каком я состоянии.
— Я вижу, но это невозможно.
— Почему невозможно? Ты опасаешься, что твой будущий уродец это заметит?
— О нет! И если он и заметит, хотела бы я видеть, как он осмелился мне об этом сказать, чтобы меня упрекнуть.
— Да, это было бы его большой ошибкой. Давай, иди в мои объятия.
— Полагаю, следует, по крайней мере, запереть дверь.
— Я так не думаю, потому что тогда смогут нас услышать и подумают бог знает что. Поверь, никто не войдет.
Очаровательная Зенобия падает, влюбленная, в мои объятия, и вот, нет никаких уловок. В наслаждении я десяток раз повторяю ей, что она создана для меня, а никак не для своего суженого, который не может оценить ее прелестей. Я заявляю ей, чтобы она послала его ко всем чертям и взяла меня на его место, но, к счастью, она мне не верит. Полчаса спустя я останавливаюсь, очарованный и удивленный, что граф не явился прервать мое наслаждение. Я решаю, что он ушел, не зная, что я в моей комнате, и вижу Зенобию обрадованной, так как собираюсь начать снова. Она понимает, что праздник продлится. Я располагаюсь с большим удобством, обнажаю на свету ее прелести, что делает ее еще соблазнительней, и беспокоит меня только моя напудренная прическа. Целый час дебатов приносит, наконец, мне успокоение, В нежном экстазе я слышу голос графа, я говорю ему о Зенобии, я привожу себя в порядок, даю ей восемнадцать цехинов, она уходит, входит граф, смеясь и говоря, что он все видел через щель, которую он мне показал, и что он не смущен. Он говорит мне, что его жена довольна, что я составлю ей компанию, и, посмеявшись, говорит, что он также доволен. Я улыбаюсь и говорю, чтобы он воспользовался моей коляской, которая стоит у дверей и в полном его распоряжении, так как я больше не выйду.
Я иду к мадам, которая находится в постели, подхожу к ней, спрашиваю, как она себя чувствует, она отвечает: «Очень хорошо», смеясь и говоря, что ее муж вернул ей здоровье. Я сажусь на ее постель, и она не проявляет недовольства.
— Разве вы больше не выйдете? — спрашивает она, — вы в комнатной одежде и не причесаны.
— Я поспал, и решил составить вам компанию, если вы соблаговолите быть со мной доброй и нежной.
— Если вы поведете себя со мной хорошо, будьте уверены, что я буду с вами любезна.
— И вы меня полюбите.
— Это зависит от вас; вы пожертвовали для меня графом Каркано.
— Он стоил мне много золота, и я предвижу, что он получит завтра еще пятнадцать тысяч ливров, что дал мне маркиз Трюлци за платье, которое вы не захотели получить из моих ничтожных рук.