— Объясните мне это.
— Идите за мной.
Я, удивленный, вхожу с ней в кабинет, где вижу тысячу вещей непонятного вида и назначения. Склянки, камни, металлы, минералы, маленькие и большие инструменты, клещи, печи, куски угля, бесформенные статуи и бог знает что еще.
— Вот, — говорит она, — ваша бутылочка.
— Что там внутри?
— Ваша кровь, смешанная с кровью графини, как вы можете прочитать на этом листочке.
В этот момент я понял, откуда все исходит, и сегодня я удивляюсь, что не разразился тогда громким смехом. Вместо смеха, мои волосы встали дыбом и я почувствовал, что меня прошиб холодный пот.
— Что вы собирались делать с этой кровью?
— Я навела бы на вас порчу.
— Что вы называете навести порчу? Как? Я вас не понимаю.
— Вы сейчас увидите.
Я был в растерянности; но сцена мгновенно переменилась. Ведьма открыла коробку в локоть длиной, и я увидел статую из воска, лежащую на спине и обнаженную; я прочел на ней мое имя и, хотя и плохо выполненные, я узнал мои черты и увидел на перевязи на шее статуи мой крест. Симулякр напоминал чудовищный Приап теми частями, что характеризуют это божество. При этом слишком комическом виде меня одолел глупый смех, и я прыгнул в кресло, задержав дыхание.
— Вы смеетесь? — говорит колдунья. Горе вам, если я смочу вас этими кровями, согласно моей науке! Еще большее горе, если я затем предам огню ваш портрет, что вы здесь видите.
— Это все?
— Да. Все это мое, вот ваши двенадцать дукатов. Разожгите мне теперь огонь, так как я хочу расплавить статую, а относительно этой крови, позвольте, я ее выброшу в окно.
Все было так и сделано. Старуха, которая боялась, что я заберу это все с собой, сказала, что я добр как ангел, и, целуя мне руку, просила ее простить и никому не говорить о том, что было между нами. Я пообещал ей, что сама графиня никогда ничего не узнает. Что меня поразило, это то, что мерзкая колдунья сказала, что если я пообещаю ей еще двенадцать цехинов, она сделает так, что графиня обезумеет от любви ко мне. Я поблагодарил и оставил ее, посоветовав бросить свое подлое ремесло, которое приведет к тому, что ее сожгут заживо.
Я увидел на площади Клермона и сказал ему возвращаться домой. Несмотря на все золото, что мне стоило это бесчестное дело, я не жалел, что все узнал, и что последовал совету доброго капуцина, который честно полагал, что я пропал. Он должен был узнать о деле на исповеди от той особы, что отнесла кровь колдунье. Такие чудеса происходят частенько в римской католической религии при устной исповеди.
Твердо решившись никогда не показывать графине, что я раскрыл ее ужасное преступление, я, наоборот, склонился к тому, чтобы вести себя с ней так, чтобы ее успокоить и заставить забыть тяжкую несправедливость, которую я ей учинил. Я должен благодарить Провидение, что она подумала о колдовстве, потому что, без этого, она заплатила бы убийцам, которые вполне осуществили бы ее месть.