Я подтвердил это пантомимой. Я танцевал как черт; каждый раз ожидали, что я вот-вот упаду, и каждый раз я поднимался.
Контрданс кончился, я отвел ее в ее ложу, где Греппи оставался один, и она пригласила меня войти. Они были удивлены, когда я снял свою маску, потому что думали, что я вместе с нищими. Я отдал г-ну Греппи вексель на предъявителя, на который он дал мне квитанцию, и я снова спустился, без маски на лице, что сбило с толку всех любопытных, которые принимали за меня маркиза Ф.
К концу я вышел, взяв портшез до площади Гордус, там, пройдя дом, я взял другой, который отнес меня к пирожнику, где я нашел Зенобию в постели, которая сказала мне, что была уверена, что я приду раньше остальных. Это было в первый раз, когда я по настоящему сжал ее в своих объятиях. Я оставался в таком положении, когда топот копыт четверки лошадей известил меня, что прибыли мои нищие. Зенобия оделась быстренько, как молния. Маркиз и лейтенант пришли переодеться, и, сказав трем нищенкам, что я могу остаться, так как они могут не снимать рубашки и чулки, я не вызвал никаких затруднений. Я ограничил мои взгляды м-лью К., красотами которой я любовался, и которая сочла себя обязанной не быть скупой. Зенобия оставила ее, расчесав волосы, чтобы пойти причесывать остальных, и она позволила мне ей помогать надеть платье, допуская, чтобы мои глаза любовались большой дырой спереди на ее рубашке, через которую виднелась ее грудь.
— Что вы будете делать с этой рубашкой, мадемуазель?
— Это ребячество, но мы решили сохранить все на память о произошедшем. Вы поручите моему брату, чтобы он принес все, что мы здесь оставим. Мы пойдем спать. Вы придете к нам сегодня вечером?
— По-умному, я должен был бы избегать вашего присутствия.
— И еще более по-умному, я не должна была бы подстрекать вас приходить.
— Какой ответ! Вы, разумеется, меня увидите. Посмею ли я просить у вас поцелуй?
— Два поцелуя.
Ее брат и маркиз вышли. Два портшеза, что я заказал, отнесли кузин к ним домой, и два других, заказанных мной попозже, отправились с лейтенантом и его любовницей, и маркиз, оставшись наедине со мной, сказал самым вежливым образом, что хотел бы оплатить половину того, что мне стоил маскарад.
— Я понимаю, что вам хочется меня обидеть.
— Это не входит в мои намерения, и я не настаиваю; но вы понимаете, что это я должен обидеться.
— Нет, так как я рассчитываю на ваш ум. Вы видите, что деньги для меня ничего не стоят. Даю вам слово чести, что позволю вам платить за меня во всех развлекательных мероприятиях, на которых окажусь вместе с вами во все оставшееся время карнавала. Мы будем здесь ужинать когда вам захочется: это — у меня. Вы приведете компанию, и я дам вам оплатить меню.