Дверь комнаты, которую мне дал хозяин гостиницы, имела засов снаружи и ничего, чтобы я смог запереться изнутри, когда я пошел спать; дверь открывалась и закрывалась только с помощью защелки. Я не сказал ничего в первую и во вторую ночь, но на третью сказал своему возчику, что не намерен это терпеть. Он ответил мне, что я должен терпеть это в Испании, потому что Святая Инквизиция должна всегда иметь возможность увидеть, что могут делать иностранцы ночью в комнате, эти иностранцы не должны иметь возможность запираться.
— К чему ваша проклятая Инквизиция может испытывать любопытство?
— Ко всему. Увидеть, что вы едите скоромное в постный день. Видеть, что в комнате находится несколько персон обоего пола, спят ли женщины одни или с мужчинами, и знать, являются ли те, кто спит с мужчинами, их законными женами и чтобы иметь возможность отвести их в тюрьму, если брачные сертификаты не засвидетельствованы надлежащим образом. Святая Инквизиция, сеньор дон Хаиме, всегда на чеку в нашей стране для нашего вечного спасения.
Когда мы встречали священника, который нес святое причастие умирающему, сеньор Андреа останавливался и говорил мне непререкаемым тоном, чтобы я сошел с коляски и преклонил колени, даже в грязь, если она была; следовало подчиниться. Тогда возникло большое дело, связанное с религией, в Обеих Кастилиях, относящееся к штанам без поднимаемых отворотов. Отводили в тюрьму тех, кто их носил, и наказывали портных, но, несмотря на это, люди упорно продолжали сопротивляться, и священники и монахи напрасно надрывались на своих кафедрах в поношениях против этой непристойности. Ожидалась революция, которая заставила бы смеяться всю Европу; но, к счастью, дело закончилось без пролития крови. Был издан эдикт, который распечатали и развесили на дверях всех церквей. В нем было сказано, что позволено носить штаны, скроенные подобным образом, только палачу. Мода после этого пала, потому что никто не хотел ни быть принятым за палача, ни пользоваться такой привилегией.
Начиная мало помалу понимать нацию, среди которой я собирался жить, я прибыл в Гвадалахару, в Алькалу и в Мадрид. Гвадалахара и Алькала! Что за слова, эти имена, в которых слышится только гласная «А»? Это как язык мавров, для которых Испания была родиной в течение нескольких веков, оставив там большое количество слов. Все знают, что арабский язык насыщен звуком «А». Ученые резонеры отсюда делают неопровержимый вывод, что арабский должен быть самым древним из языков, поскольку «А» — самая легко произносимая из всех гласных, потому что она самая естественная. Не следует поэтому рассматривать как варварские в прекрасном испанском языке произношения, где не встречается других гласных: ала, ашала, Аранда, Альмада, Акара, бакала, Агапа, Аграда, Агракарамба, Алава, Аламата, Альбадара, Алькантара, Алькарац, Алькавала и тысяча других, которые создают эффект отнесения кастильского языка к самому богатому из всех языков, богатству, которое, как читатель хорошо понимает, может состоять только в наличии синонимов, потому что если легко вообразить слова, то трудно найти новые качества и невозможно создать новые вещи. Поскольку этого нет, испанский язык есть бесспорно один из самых прекрасных во вселенной, звонкий, энергичный, величавый, в котором произносятся слова ore rotundo