Когда вечером, поднявшись в свою спальню, Клея наконец осталась наедине с самой собой, она ощутила жесточайший душевный разлад. С того самого момента, как Эми сказала ей, что у нее будет ребенок, Клея поняла, что не сможет огорошить ее еще и своим известием — это было бы слишком жестоко! Когда первое потрясение улеглось и Клея заметила, как нервничала и как не уверена в себе была Эми, она решила забыть на время свои проблемы и постараться убедить мать и Джеймса, что им обязательно нужно оставить ребенка.
Джеймс был спокоен, но чуть-чуть более сдержан, чем обычно. Клея была уверена, что он почувствовал что-то не то в ее отношении к этой истории, наверняка его задела и озадачила ее первая реакция на слова матери. Джеймс обожал Эми, но в то же время он был человеком гордым и щепетильно относился к мнению других людей о его новой роли мужа. И особенно небезразлично для него мнение Клеи. Если он и нуждался в чьем-либо благословении, то оно нужно ему в первую очередь от Клеи — он прекрасно знал, как близки мать и дочь.
Ну и путаница, однако! Она приехала сюда, чтобы признаться во всем матери, собраться с силами для будущей встречи с Максом. Но ничего из этого не получилось — волнений только прибавилось, голова от них была как котел.
Просто смешно, вздохнула она, лежа в постели на спине и уставившись в темный потолок. Господи, ну не одно, так другое. Клея печально улыбнулась. Более дурацкой ситуации не придумаешь. Как в мыльной опере или дешевом душещипательном романе! — усмехнулась она.
Да, постепенно она превращается в истеричку. Спокойная, уравновешенная Клея Мэддон получила такой урок судьбы, который любого лишил бы душевного равновесия, — любого, кроме Макса, пожалуй. Клея не представляла себе такого положения, которое могло бы выбить из колеи Макса!
У меня будет ребенок! Боже, что же я буду делать! И сколько раз за последнее время она задавала себе этот вопрос?
Не успели часы пробить восемь, как Клея потихоньку спустилась по лестнице вниз. На ней были джинсы и теплый свитер с треугольным вырезом поверх свежей хлопчатобумажной блузки. Эми и Джеймс никогда по субботам не вставали так рано, и она надеялась, прежде чем увидится с ними, успеть заварить себе слабый чай. Поэтому она была очень удивлена, когда, открыв дверь на кухню, увидела там Джеймса, который сидел за столом перед множеством разбросанных на нем утренних газет.
Он посмотрел на нее и улыбнулся.
— В чайнике свежая заварка, — приветливо сказал он. — Твоя мать решила полежать подольше, ей, как всегда по утрам, немного нехорошо.