Клея задумалась. Их встреча, по ее мнению, принимала странный оборот. Одно дело постараться положить конец откровенной вражде между ними, но совсем другое дело — поддаться обаянию Макса и потерять бдительность. Никогда еще не видела она его таким милым, доступным. Здесь явно таился какой-то подвох, и все же Клее было приятно. Она так устала все время обороняться. Ну что такого может случиться, если я проведу с ним один день? — спрашивала она себя. Но какой-то внутренний голос предостерегал ее: Макс опять причинит тебе боль, сильную боль.
— О'кей. — Клея решительно отбросила все свои опасения и улыбнулась Максу. — Давай остановимся у первого телефонного автомата, я позвоню Брэду и скажу, что врач настаивает, чтобы я отдыхала, а мы вместе пойдем по магазинам — и не забудь про обещанный ленч.
Но он взглянул на нее с тревогой.
— А что, доктор действительно сказал тебе отдыхать? — спросил он нарочито спокойным голосом.
Клея помахала пальцем перед его носом, совсем как доктор своим карандашом.
— Вам нужно замедлить свой темп жизни, молодая леди, иначе мне придется положить вас в больницу! — передразнила она доктора, не замечая, что Макс слушал ее с совершенно серьезным выражением. — Как он не может понять, что я очень хорошо себя чувствую! Меня все уже замучили — мама, Джеймс, доктор — и ты, все вы меня воспитываете, шагу не даете ступить. Слава богу, хоть Брэд по-человечески ко мне относится. Если и он начнет поучать, я с ума сойду!
Она заметила, что Макс нахмурился при упоминании Брэда Гэттингса, которого очень недолюбливал и не скрывал этого. Макс считал Брэда бабником, а Клее были смешны его нападки, так как он сам был точно такой же: говорил горшку котелок, уж больно ты черен, дружок!
— Гэттингсу-то что? Зачем ему о тебе заботиться? — ворчал Макс. — Он со всеми красивыми женщинами кокетничает — лишь бы свое заполучить.
— Ты что же, хочешь сказать, что Брэд…
— Нет, — отрезал он, предвидя ее вопрос. — Он не такой дурак, чтобы по-настоящему приставать к тебе. Он знает, что тогда он тебя и как секретаршу потеряет, а в этом качестве ты ему совершенно необходима сейчас.
И опять в воздухе повисла напряженность, как будто маленькие электрические молнии разряжались между ними, больно покалывая.
— А вот ты именно так и сделал и теперь жалеешь, — тихо сказала Клея.
Некоторое время оба обиженно молчали. Они ехали так некоторое время, и, когда Макс заговорил, Клея нервно вздрогнула.
— Я больше не позволю тебе так унижать меня, Клея, — предупредил он тихим, жестким голосом. — Ты переходишь все грани, имей в виду. Я больше не желаю выслушивать твои лицемерные упреки. Да, ты самая настоящая лицемерная ханжа!