«Художник» задумался о веревке с петлей, с помощью которой неизвестный пытался его задушить. Это была гаррота, любимое оружие тугов. Но все же оставалось непонятным, как туги смогли застать врасплох четыре десятка кавалеристов, столько же туземцев и одного (если не двух) бойцов из его собственного элитного подразделения. Ведь мог же хоть один вояка выстрелить перед тем, как его придушили. И туземцы — почему ни один из них не издал ни звука, не крикнул? Все они, все — умерли молча.
Как такое было возможно?
«Художник» лежал среди гниющих останков, дрожал от холода и напряженно размышлял. Он пытался понять, как было осуществлено нападение. Очевидно, туги следили за караваном издалека, а после наступления темноты нанесли удар.
Но как — как, черт возьми! — им удалось за считаные секунды уничтожить весь караван, да еще так, что ни один человек не издал ни звука? Возможно, здесь замешан кто-то из местных? Но эти туземцы много лет работали на Британскую Ост-Индскую компанию. С чего бы им вдруг предавать своих нанимателей?
«Художник» прокручивал в памяти маршрут, проделанный караваном. В одном месте к ним присоединился одноногий старик, которому нужно было попасть к семье сына, проживающей в горной деревушке. Позже они подобрали сморщенную бабулю с маленькой девочкой. Девчушке требовалась помощь врача, а теперь они возвращались домой.
Он пробовал возражать, но местные объяснили, что это обычная практика: позволить нуждающимся присоединиться на время к каравану. Да и какая может быть угроза от одноногого старика, худенькой старушки и маленькой девочки?
Обдумывая сейчас решение позволить им проехать немного в фургоне, «художник» не мог не согласиться с этой железной логикой. Совершенно невозможно было представить, чтобы эти слабые и немощные люди представляли угрозу для такого количества солдат и туземцев.
И снова он вернулся к первоначальной гипотезе о том, что среди сопровождавших караван туземцев оказались предатели.
Услышав стук копыт, он снова весь обратился в слух. Шум приближался, и, судя по всему, налетчики были еще более сердитыми и озлобленными. Как же «художник» сейчас жалел, что не понимает ни слова из того, о чем они говорят. Может, они решили прекратить его поиски? И что они собираются делать дальше? Он поклялся себе, что, если останется в живых, выучит столько местных наречий, сколько сможет.
Бандиты проскакали мимо в направлении фургонов. Вскоре «художник» услышал удаляющийся стук копыт и скрип колес — караван тронулся с места. Оставаясь настороже, он не шевелился и сохранял неподвижность даже после того, как все звуки стихли. Налетчики вполне могли оставить одного или двух человек понаблюдать за местностью и проследить, не выползет ли он из своего убежища.