— Итак, — буднично начинает отец, будто просто интересуется, как мои дела в школе. — Как вышло, что твой лучший друг — Гвардеец?
— Его зовут Джон, — отвечаю я. — Вообще-то, его Чепан приехал в Парадайз как раз тебя искать. А мы с Джоном просто познакомились в школе, ну и… э… подружились.
За окном пролетает Техас. Как же давно я не вспоминал о школе, о Марке Джеймсе, о навозе в моём шкафчике и том безумном заезде на повозке с сеном. С трудом верится, что когда-то я считал Марка и его дружков самыми опасными людьми в мире. Тихонько посмеиваюсь, и отец бросает на меня косой взгляд.
— Расскажи мне всё, Сэм. Я столько всего пропустил.
Так и делаю. Начинаю рассказ со знакомства с Джоном в школе, затем перехожу к битве на футбольном поле и заканчиваю историей о времени, проведённом в бегах, и моим пленением. У меня накопились к отцу сотни вопросов, но они подождут, а сейчас так хорошо просто выговориться. И дело не только в том, что мне чёрт знает сколько пришлось просидеть в одиночной камере, но и в том, что я банально соскучился по тому времени, когда мог откровенничать с отцом.
Наконец поздним вечером мы останавливаемся у мотеля на окраине города. Мы с отцом такие грязнущие, будто только что прорыли подкоп и сбежали из тюрьмы (что почти соответствует действительности), однако скучающий за стойкой старикан без единого вопроса сдаёт нам номер на втором этаже.
Окно нашей комнаты выходит на заброшенный бассейн мотеля, в равной степени заполненный мутной коричневой водицей, опавшей листвой и упаковками от фаст-фуда. Прежде чем подняться в номер, мы возвращаемся к машине, дабы забрать кое-какие вещи. Отец достаёт из багажника рюкзак и вручает мне.
— Это рюкзак Адама, — начинает он неловко. — Там должно быть немного чистой одежды.
— Спасибо, — отвечаю я, приглядываясь к отцу. Он выглядит обеспокоенно. — Я сберегу его для него.
Отец кивает, но для меня очевидно, что он подозревает худшее. Он переживает из-за этого могадорского парня, и меня тут же посещает вопрос, волновался ли отец обо мне так же сильно все эти годы?
Кряхтя, закидываю рюкзак Адама на плечо и плетусь к номеру. По всей видимости, между отцом и Адамом возникла какая-то не совсем понятная мне связь, и где-то в глубине души я немного ревную. Но по дороге в номер папа кладёт руку мне на плечо, и я вспоминаю, как долго я его искал, как он спас меня и оставил из-за этого Адама. Ведь, действительно, чтобы спасти меня, отец бросил могадорца, который каким-то образом приобрёл Наследие. Я отбрасываю свои мелочные мысли и стараюсь объективно обдумать все случившееся.