Когда он старался охватить своим разумом концепции гуманоидов, в этом всегда было что-то захватывающее. Правда, раньше у него всегда не хватало времени, чтобы вникнуть во все это поглубже, но, может быть, оно и к лучшему. Он ведь запрограммирован отвечать на четко сформулированные вопросы, а не окунаться с головой во всю эту гуманоидную грязь.
Арис проплывал над базовым разумом, и все эти мысли текли по его тканям. У него не было центральной нервной системы и по-настоящему дифференцированных органов, за исключением тех, которыми он взаимодействовал с внешним миром, — конечностей, глаз, входного отверстия. Но базовый разум обладал центральной нервной системой — тонкостенным мешочком, заполненным тягучей жидкостью, примерно десяти метров в поперечнике.
— Ты уже ознакомился с устройством человеческого разума? — спросил базовый разум.
— Да.
— Возможно ли для нас общение с гуманоидными формами жизни?
— Мы уже создали интерфейсы для взаимодействия с их машинами. Похоже, что мы можем общаться и с самими гуманоидами.
— А тебе не приходило в голову, что за все время нашей затяжной войны с гуманоидами мы ни разу не попытались вступить с ними в контакт?
Сложный вопрос. Ответ на него требовал некоторых качеств, которыми отросток-индивид не обладает. Например, любознательности. Отростки-индивиды не задавали вопросов самостоятельно. Они проявляли инициативу только как отпрыски разума-инкубатора.
И вдруг он с тревогой осознал, что действительно не раз задавался этим вопросом.
— Никогда прежде нам не удавалось захватить банк гуманоидной памяти, — сказал он, уклоняясь от прямого ответа. — А вступить в контакт без таких достаточно обширных источников информации невозможно.
— Но как ты только что признал, мы в прошлом использовали машины гуманоидов.
— Проблема, вставшая перед нами сейчас, неизмеримо сложнее.
— Ты думаешь, командам запрещали вступать в контакт с гуманоидами? — спросил базовый разум, выдержав паузу.
Арис почувствовал то, что применительно к отросткам-индивидам можно было называть страданием. Неужели его обвиняют в том, что он ведет себя неподобающе для отростка-индивида? Но ведь он всегда был непоколебимо предан базовому разуму…
— Да, я так думаю.
— А по каким причинам?
— Чтобы избежать заражения.
— Верно. Мы не можем общаться с ними и не заразиться, так же как не можем ходить по их мирам и дышать в их атмосфере.
И снова молчание. Арис погрузился в состояние пассивности, но, когда базовый разум снова обратился к нему, тут же очнулся.
— А ты знаешь, чем отличаешься от остальных? — спросил базовый разум.