— Хелло, — ответил самец и, отключившись от машины, уселся на низкий бортик.
В одном углу камеры стояла машина, служившая им суррогатным родителем — грубая пародия на гуманоида, с непомерно длинными ногами и малюсенькой головой. Арис догадался, что инженеры-конструкторы просто не удосужились как следует изучить анатомию своих антиподов.
— Меня зовут… — сказал Арис, и вслед за этими словами в камере раздалось какое-то невнятное клокотание. Поняв, что нужно выражаться яснее, он какое-то время молча нагнетал давление и настраивался на соответствующие частоты, а потом начал сызнова: — Меня зовут Арис.
— Хелло, — произнесла молодая самка.
— А как зовут вас?
На самом деле он и так давно знал имена своих подопечных, поскольку часто прислушивался к их разговорам.
— Пруфракс, — представилась самка. — Я — перчаточница.
Гуманоидные особи обладали весьма ограниченным объемом генетической памяти. Тем, которых они вывели здесь, в искусственных условиях, заложили в память их имена, род занятий и элементарные сведения о среде обитания. Гуманоиды естественного происхождения, по всей видимости, рождались с нулевыми знаниями. Правда, полной уверенности у него не было — гуманоидная химия репродуцирования необычайно тонка и сложна.
— Пруфракс, я — учитель, — сказал Арис, стараясь свыкнуться с необычной логической структурой языка.
— Не понимаю тебя, — ответила самка.
— Ты учишь меня, а я — тебя.
— У нас есть Мама, — возразил самец, показывая на машину. — Она нас учит.
«Мама», как они ее называли, была подключена к мандату. Изолировать гуманоидов от этой штуки — по сути дела, аналога сенексийского мешочка с памятью — было невозможно. Все упиралось в то, что гуманоиды появляются на свет не снабженные даже простейшими знаниями.
— А вы знаете, где находитесь? — спросил Арис.
— Там, где мы живем, — ответила Пруфракс. — В режиме открытых глаз.
Арис показал им через иллюминатор звезды и небольшой участок туманности:
— А теперь вы можете сказать поточнее?
— Мы — среди огней, — сказала Пруфракс.
Так значит, гуманоиды в отличие от других видов Населения I не в состоянии инстинктивно определять свое местонахождение по звездам…
— Не разговаривай с ним, — предостерег самец. — У нас есть Мама.
Арис проконсультировался у мандата по поводу странного имени, что они присвоили машине.
— «Мама», — объяснил тот, — это слово естественного происхождения, раньше оно обозначало живородящего родителя.
Арис отключил машину.
— Мама больше не работает, — объявил он.
Жаль, что эксперимент не доверили ему с самого начала. Он заказал бы инженерной стене совершенно другую конструкцию, тоже связывающую их с мандатом и подпитывающую, но в меньшей степени поддающуюся идентификации. Арис хотел, чтобы чувство полного комфорта ассоциировалось у гуманоидов исключительно с его персоной.