— Ваша виза не дает вам права быть в Риме.
— Я полагал…
— Что вы полагали? Действительно, что я полагал?
Надеялся, что сумею добиться разрешения миланской квестуры на поездку в столицу? Удовлетворит ли господ такой ответ?
— Где его багаж?
Ответ доносится из-за моего плеча.
— Его понесли на досмотр.
— Что вы везете?
— Ничего… То есть ничего запрещенного. Одежда, белье, рекламные проспекты… Немного денег.
— Сколько?
— Это допрос?
— А вы думали — интервью?
— Тогда я отказываюсь отвечать. Я — подданный Болгарии и требую вызвать консула.
Тот, что сидит за столом, вскидывает брови, но я не реагирую, так как думаю не о нем, а о своем чемодане — старом фибровом чудовище, оклеенном этикетками отелей. Не покажется ли таможенникам подозрительным его вес, когда они вытряхнут вещи? Впрочем, у него массивные стальные наугольники, которые при всем желании нельзя не заметить.
Контрразведчики изучают мой паспорт. Молчат. Они явно чего-то ждут. Или кого-то?
Не пора ли рискнуть?
— Мне кажется, господа, что вы перебарщиваете. Наши страны и наши правительства дружески сотрудничают в войне, я приезжаю к вам, чтобы предложить первосортную пшеницу вашим солдатам, а вы учиняете насилие и произвол. Арест без ордера и прокурора! Это же скандал, господа!
Сидящий за столом отрывается от паспорта.
— Кто вам сказал, что вы арестованы?
— А разве я свободен? Не хватает только наручников!
— Вы бы давно ушли отсюда, но для этого надо сначала ответить…
— Повторяю: только в присутствии консула.
Значит, я прав: у них ничего нет против коммерсанта Багрянова. Только донос оберфюрера, оберегающего свою карьеру.
— Мой поезд уйдет, — говорю я и демонстрирую часы — золотой “лонжин” на увесистом браслете. При взгляде на него у господина за столом загораются глаза.
— Успеете, — говорит он, и в голосе его проскальзывает колебание.
Чего он все-таки ждет?
Оказывается, телефонного звонка. По тому, с какой поспешностью снимается трубка и как каменеет лицо представителя ОВРА, я понимаю, что в этом телефонном звонке таится моя судьба.
— Да. Беллини. — Пауза. — Ну и что же? — Еще пауза. — Понимаю. Вы пробовали рентген? — Третья пауза, очень длинная и неприятная. — Нет, нет, ни в коем случае. Я говорю: ломать не надо… Сложите все и несите ко мне.
Старый добрый чемодан, милое фибровое чудовище со старомодными металлическими углами. Я проклинал тебя, неся до вокзала в Софии и изнемогая от твоего непомерного веса. Сейчас, если только я что-нибудь смыслю в логике, тебя принесут сюда, и начнется заключительный акт церемонии. Надеюсь, не самый неприятный.