— Вы так благосклонны, синьора…
В результате три минуты спустя я уже сижу в купе д’Артаньяна… Синьору зовут Диной. Дина Фер-раччи виконтесса делля Абруццо. Представляясь, я именую ее “эччеленца”, но она протестует:
— Просто Дина.
— Тогда — просто Слави.
Поразительно, как быстро сближаются люди, оказавшись в вагоне-люкс симплонского экспресса И суток не прошло, а я уже на короткой ноге с оберфюрером СС и итальянской аристократкой. Сам факт пребывания в литерном вагоне заменяет для людей известного круга рекомендательные письма и все такое прочее.
Дина тихо воркует, и бриллианты у нее в ушах горят, как радуга.
— Вы едете в Милан?
— В Рим.
— И не остановитесь в Милане?
— У меня там нет знакомых, синьора.
— Мы же условились — Дина… А я? Бог покарает меня, если я откажу вам в гостеприимстве.
— Благодарю за честь, — бормочу я и осторожно глажу болонку. — Если обстоятельства позволят…
— Но нельзя же не осмотреть Милан! Уверена: вы никогда себе не простите, если проедете мимо. Без Милана нет настоящей Италии.
— Рад буду убедиться.
— Я знала, что вы согласитесь. У вас хороший характер, Слави.
Все хвалят мой характер, но не мое лицо. Дине нравлюсь не я — Слави Багрянов, тридцатипятилетний толстяк, а мое положение состоятельного холостяка. Когда женщине за сорок, трудно рассчитывать на более блестящую партию.
Дина опять тихо смеется — голубица, завидевшая корм:
— Ночь… тишина… Как странно…
Пора уносить ноги.
— Весь мир — великая странность, — изрекаю я и встаю.
В коридоре тихо и светло. Сияют начищенные ручки; в полированном орехе панелей отражается блеск хрустальных бра. Оскальзываясь на ковре, добираюсь до своего купе и вхожу.
Фон Кольвиц не спит. Сидит в полном облачении и читает мой детектив. Словно и не он полчаса назад храпел, перегрузившись спиртным. Окно наполовину опущено, и сырой сквозняк гуляет по полу.
Фон Кольвиц отрывается от книги. Губы его сухо поджаты. Он расцепляет их и говорит холодно и трезво:
— Виноват… Книга попалась мне на глаза, и я воспользовался ею без вашего разрешения. Нет лучшего средства от бессонницы, чем уголовный роман.
— Вы так находите? — говорю я и сажусь на свое место. — Меня он не убаюкал.
Я отлично помню: книга лежала под подушкой и никак не могла попасть фон Кольвицу на глаза.
Один черт ведает, чем все это кончится.
***
Главное управление полиции безопасности и СД. AMT-IV. Группенфюреру Лернеру — для сведения.
Реферат IV-2-III. Оберфюреру Штейнеру.
26/07. 1942.
Триест.
Оберфюрер!
По пути в Берлин я, в силу оплошности чинов белградского гестапо, был вынужден следовать в купе, занятом болгарским гражданином Слави Николовым Багряновым, коммерсантом из Софии. Обстоятельства сложились так, что я не имел возможности уклониться от выпивки, навязанной мне Багряновым, и, как следствие ее, от обмена мнениями по ряду пунктов политики Германской империи. Уже вначале мне показалось, что интерес, проявляемый Багряновым к моей личности, не случаен и продиктован какими-то особыми соображениями. Предложение выпить и последующая беседа укрепили во мне эти подозрения.