— Я просто сам такой же! — крикнул ему вслед Павел, вздохнул и пошел в жилой отсек.
Мишка парень хороший, но слишком серьезный. На Земле он испытывал повышенное внимание окружающих к своей персоне, потому что был он вундеркиндом с феноменальной зрительной памятью на печатные тексты, а вундеркиндам с детства живется несладко. Как ни странно, «звездной болезнью» он не страдал, хотя все условия для этого присутствовали. Вместо этого он ушел глубоко в себя, и на тех, кто его не знал, производил впечатление угрюмого и молчаливого умника, который открывал рот только для того, чтобы выдать супер-умную мысль или раскритиковать кого-то не столь одаренного. Эмоциям Михаил практически никогда не позволял прорываться наружу, ни на минуту не ослабляя свой внутренний контроль. И только после нескольких лет полета он стал потихоньку раскрываться. Например, хотя они с Катей вошли в экипаж вместе не просто как одноклассники, а как друзья и даже больше, чем просто друзья, с ней он держался едва ли не более жестко, чем со всеми остальными. И лишь после старта с орбиты Варианы стало чувствоваться, что на самом деле Катя — самый близкий и дорогой ему человек на корабле.
Нельзя было представить себе более полярные характеры, чем открытый, вечно веселый, неунывающий Федор и скрытный, сдержанный, всегда ровно-спокойный Михаил. Они и внешне выглядели потрясающе противоположными — яркий из-за своих рыжих волос и любимого оранжевого комбинезона Федька и затянутый в строгий серый цвет темноволосый и черноглазый Мишка.
Конечно, им было тяжело работать вдвоем, но сейчас вариантов было немного — посылать девушек или Павла перед вахтой Середа не хотел, и Федор с Михаилом оставались единственными кандидатурами. Павел тихо посочувствовал Мишке, но не особо — иногда тому было полезно пострадать. Какие-никакие, а эмоции, — усмехнулся Павел, и открыл дверь каюты Лиэлл. Обнаружил на кровати мирно дрыхнущего Барсика, в очередной раз поразился способности животного просачиваться в закрытые двери. Поставил на столик ящичек, немного погадал, что там может быть, потом махнул рукой и пошел спать, потому что до заступления на вахту оставалось всего два с половиной часа.
Ровно в двадцать три ноль-ноль Павел вошел в рубку. В принципе, он и на Земле предпочитал не опаздывать, а уж полет довел его пунктуальность просто до совершенства.
— По тебе часы можно сверять, — поприветствовал его Виктор. — Давай сейчас без формальностей. Никаких инцидентов типа очередного взрыва планеты во время моей вахты не наблюдалось, так что передавать особо нечего. Сейчас мы идем по стабильной орбите вокруг Беты, показания всех приборов в норме.