Наконец она появилась с раскрасневшимися щеками и повела его. Комната была ярко освещена. Представьте себе новую позолоту на мебели той комнаты, что вы видели сегодня вечером: стол лимонного дерева с шестью стульями. На седьмом, имевшем форму престола, сидела старая женщина в нарядном чепце и с накрашенным лицом. В одной руке она держала бокал красного вина, а в другой — палку. Пятеро мужчин мощного сложения с волосами, перехваченными лентами ярких цветов, были, очевидно, братьями; шестой выглядел как бедный родственник. Самый старший из них поднялся, поклонился и сказал: «Вы должны знать, английский гражданин, что брак моей дочери явился для меня неожиданностью. Вопрос заключается в следующем: отправить вас в темницу или принять в нашу семью. Мои братья и я не можем рисковать своим положением и своей головой из-за каприза этой девицы, но, пока мы не примем решения, вы — наш гость. Мартин Лонжеваль, дайте ему стул, а вы, господин из Блуа, налейте ему вина». — «Вероятно, вы безумно влюблены, молодой человек, — сказал, смеясь, один из братьев, — вряд ли найдется много людей, которые пожелали бы принадлежать к нашему кругу!» Старая дама воскликнула: «Побольше гордости, Луи-Сире, — и стукнула палкой по полу. — В прошлом сентябре исполнилось сто четыре года с тех пор, как отец моего мужа получил это место от самого короля. Что касается этого англичанина… почему бы и нет? Если маленькая Мари пожелала его, она его получит. Кроме того, он мне нравится. Подойдите и поцелуйте меня, молодой человек!»
«Господин Лонжеваль, — произнес Чарльз нетвердым голосом, обращаясь к отцу Марии-Гортензии, — господин Лонжеваль…» — «Лонжеваль?! — спросил тот. — Почему вы называете нашу старую фамилию? Только одна отдаленная ветвь нашей семьи сохранила ее! Неужели маленькая Мария-Гортензия скрыла от вас нашу настоящую фамилию?!» Мощный хохот испугал гостя, даже пламя в подсвечниках затрепетало от этого звука. И тут Чарльз Бриксам чуть не упал в обморок: в комнату вошел молодой человек, высокий, элегантный, полный достоинства. В зубах у него была роза… «О, Боже! — воскликнул Чарльз. — Кто вы?» — «Этот гражданин, — ответил отец Марии-Гортензии, — мой старший сын, заменивший меня на службе. Что касается нас, гражданин, мы принадлежим к семье Сансон, семье палачей, в которой служба переходит от отца к сыну. Мы служим правде и справедливости, являясь исполнителями приговоров, провозглашенных всеми государственными судами Франции».
Гийо Бриксам замолчал, чтобы посмотреть на своих слушателей. Раздался бон часов в холле.