— О! — На лице Карлы заиграла счастливая улыбка. — Это будет просто рай!
— Для кого, леди?
С шаловливыми искорками в глазах она скинула босоножки.
После десятисекундной борьбы, в которой победу одержала Карла, Марк нес ее в гору на спине; покачивающиеся босоножки шлепали его по груди. Миля показалась Уайтхеду долгой. Он обнаружил, что все имеющее отношение к Карле заставляет его слабеть. Особенно улыбка, от которой на щеках образуются несимметричные ямочки.
Марк использовал эту последнюю милю, чтобы освободиться от ее чар. Деньги, твердил он себе, ее с Кларком заботят только деньги. Неважно, каким способом эти деньги добыты. Однако сосредоточиться было нелегко: в воздухе витал легкий экзотический аромат ее духов, пряди волос касались его щеки, а прохладные пальцы ласкали шею в вырезе рубашки. Все это было еще туда-сюда, но она искушала его, прижимаясь к спине теплой упругой грудью. Вот дрянь! Он прикрикнул на свои чувства. Но внутренний голос продолжал шептать: «Дай волю своему телу. Она не ударит палец о палец, чтобы остановить тебя…»
Возможно, именно эта мысль и остановила его. И все же он испытывал наслаждение, просто не хотел признавать этого.
Из безмолвия — или из ничего — вдруг вынырнула машина. Она пронеслась так близко, что Марка коснулся порыв воздуха. Он отпрянул в последний момент и вместе с Карлой покатился на траву.
— Проклятье! Ты в порядке? — Он встал и чертыхнулся вслед машине, поднимавшейся на холм.
— Чертов идиот! У него не горели фары! Я даже не слышала… — Потрясенная Карла поднялась на ноги, прижалась к мужу и почувствовала, как он напряжен. — Вот сволочь! — По ее телу бежали мурашки. — Уайтхед, ты цел?
В темных глазах, глядевших вслед давно исчезнувшей машине, полыхал гнев.
— Обо мне не беспокойся. Я борюсь с желанием выщипать перья этому индюку!
— Может, он пьяный?
— Если я доберусь до этого ублюдка, ему придется напиться вдребезги, и то едва ли поможет!
Его гнев слегка утих при звуке жалобного голоса Карлы.
— Знаешь, тебе снова придется посадить меня на спину. — Она скорчила гримасу и показала на босоножку. На обочине лежал сломанный каблук.
— О'кей, вот мы и дома.
Карла медленно соскользнула с его спины. Влажная трава охлаждала ее босые пятки.
От ее близости у Уайтхеда кружилась голова. Она придвинулась еще ближе, поднялась на цыпочки, и Марк, не выдержав, припал к ее губам. В ту же секунду он понял, что чувство к Карле может сорвать тщательно продуманный план еще до того, как он успеет что-нибудь выяснить.
Чудовищным усилием Марк остановил себя, положил Карле руки на плечи и слегка отстранился.