— Он умер, — тихо произнес Страйкер.
Нож дрогнул и задел палец отца Фини.
— Неужели? — поразился Фини, вытирая кровоточащую руку о край рясы. — Бедняга… А ведь он не казался больным. Он и не пил, я уверен в этом.
— Его убили, отец Фини, — сообщил Тос. — Застрелили, в конце прошлой недели. Это произошло на другом конце улицы. Вы не слышали об этом?
— Да, я слышал, что был убит какой-то мужчина. Но я не связал это с Фрэнком, так как считал, что там все случилось по пьянке. Кто-то, во всяком случае, сказал, что по пьянке, а я не усомнился. Они ведь все как дети: то сильные переживания, то ярость. Они не думают. У них нет времени подумать.
Кажется, он по-настоящему был опечален.
— Я возлагал надежды на Фрэнка. Он был интересным человеком. Интеллигентным. Казалось, его очень заинтересовало то, что мы здесь делаем. Он немного помогал мне в офисе — я больше люблю заниматься кухней, чем бухгалтерией, к сожалению. Когда он не вернулся, ну, они ведь часто не возвращаются, вы знаете… Какое-то время они держатся, потом…
Он глубоко вздохнул и вытащил новую морковку.
— Я стараюсь не думать о том, что происходит за стенами этого приюта. Вот то, что происходит здесь внутри, — это уж моя забота.
— Когда вы его видели в последний раз?
Отец Фини почесал нос, все еще держа в руке нож, который двигался при этом перед его прикрытыми глазами.
— Попробую вспомнить… Вы сказали, что его убили в конце недели?
— В субботу вечером или рано утром в воскресенье, — уточнил Страйкер.
— Да, конечно, как раз перед этим… именно накануне, в пятницу, он покинул нас. Я думал, он не устоял перед искушением Бахуса, честно говоря. Он пришел к нам в период трезвости, надеясь покончить с пьянством, и я подумал, что он не выдержал. Знаете, как некоторые — по две недели могут не пить, а затем снова пускаются в загул. Вот я и подумал, что он один из таких.
— Итак, вы его не видели с пятницы?
— Да, так. По крайней мере, с ленча в пятницу.
— А не было ли у него здесь друзей или врагов?
— Нет, не могу назвать никого. Он интересовался многими людьми, проявлял живой интерес почти к каждому. Он беседовал со многими — он, знаете ли, умел слушать. В нашей работе так важно уметь выслушать человека.
— В нашей работе тоже, — проговорил Страйкер, закрывая свой блокнот.
— Не понимаю, какого черта они потащили ее с собой на Фрэнч-стрит? — проворчал Нилсон, когда они с Пински направлялись к дому Ричмонда. — Это не место для женщины.
— Она же агент федеральной службы, не так ли? — заметил Пински, — значит, должна быть привычна к таким вещам.