Он закончил, с глубокой горечью произнеся последние слова. Перед ними был выжатый, убитый горем человек.
Миссис Ричмонд появилась с чашками кофе на подносе. Это была маленькая увядшая женщина с огромными блестящими глазами. На подносе было и блюдо с домашним печеньем.
— Я подумала, что вы все, должно быть, проголодались, — застенчиво произнесла она. Хотела выйти из комнаты, но Ричмонд догнал ее. Ничего не сказал, только прижал ее ладонь к своей щеке. Она погладила его по голове, как ребенка, а затем улыбнулась полицейским поверх головы мужа, как бы извиняясь за него. Фрэнк Ричмонд взял чашку, положил туда сахар из сахарницы и предложил всем кофе. Чашку он держал двумя руками, как будто хотел, чтобы тепло от нее проникло в его тело.
— Что был за вызов?
— Что?
— Что был за вызов, по которому вы выезжали тогда… — Нилсон, жестикулируя, пролил немного кофе на ковер.
— А! Поджог. Кто-то развел несколько небольших костров в подвале здания, предназначенного на снос, есть любители заниматься такими шуточками; но поскольку это все же поджог, пожарные вызвали нас. Мы и поехали. Дети, скорее всего, развлекались — какой-то бессмысленный поджог. Везде разлит керосин, валяются скомканные газеты… пожарных вызвали прежде, чем все как следует занялось, — наверно, хотели услышать вой сирен, увидеть мчащиеся машины. Мы обсудили с пожарниками детали происшествия и отправились обратно.
— А откуда приезжали пожарные?
— Из тамошнего депо — знаете район Гэлло? Они расположены на Эвергрин. Мы направлялись с пожара обратно в участок, когда этот автомобиль догнал нас, водитель поднял руку с пистолетом — и вышиб Сэнди мозги.
Его лицо было неподвижно, как будто он боялся, что одолевавшие его чувства отразятся на нем, но видно было, как пульсировали жилы на виске и на шее. Он сглотнул комок в горле, вздохнул и отвернулся.
— Все это изложено в моем рапорте. Я уже говорил об этом.
— Дело в том, что мы начинаем расследование снова, с самого старта, если можно так сказать. Раньше у вас интервью брала местная служба, а мы — из центра, — сказал Пински. — Все это очень тяжело, но ничего не поделаешь. Мы читали ваш рапорт — там все изложено четко и полно, но мы просто хотели услышать, как вы все это воспринимаете. Может быть, выяснилось бы что-нибудь особенное, какой-то маленький штрих.
— Я, наоборот, стараюсь все забыть, а не вспоминать.
— Мы хотим добраться до этого сукина сына, а вы разве нет? — воскликнул Нилсон.
Ричмонд мрачно взглянул на него:
— Я тоже хочу. Но наш священник говорит, что я не должен никому мстить, И я стараюсь не делать этого. Ведь я не могу вернуть ни Сэнди, ни остальных.