— Из того, что вы мне рассказывали о себе, я сделал кое-какие выводы, так что не удивляюсь.
— Нет, думаю, вы не поняли по-настоящему. Люди, которые любят друг друга лишь потому, что вместе пережили какое-то ужасное потрясение, не всегда сумеют ужиться после… В ясном свете дня…
— Вот сегодня как раз ясный день, — заметил Коттерелл и сел на траве. — Вечером мы вместе пережили два кошмарных спича и совершенно отвратительную кухню. И что, вы все еще любите меня?
— Не говорите чепухи! — Она почувствовала, как краснеет. — Вы так ведете себя, потому что конференция скучна, вот и все.
— Бог мой, это правда… а вам разве не скучно? — Коттерелл вздохнул. Заглянул в программку, которая лежала, свернутая, в его кармане. — Ну вот, сегодня, например, вечером мы можем выбирать между «Шекспир и эпоха феодализма: социально-экономическая структура и ее отражение в драме елизаветинской эпохи» — и «Образы девушек у Шекспира: феминистская критика с позиций марксизма». — Он пристально посмотрел на Кейт поверх программы. — А известно ли вам, что недалеко отсюда есть городишко под названием Бродвей, в том городишке есть отель, а в отеле — таверна, которая перенесет нас в старинную Англию, какой мы желали бы се видеть — но какой она никогда не была? Как насчет прогулки туда?
Кейт пожала плечами и посмотрела в сторону реки.
— Пожалуй, нет, Ричард, но, во всяком случае, спасибо.
— Отказ от собственного удовольствия — хороший знак. Вы испытываете чувство вины, а вы бы его не испытывали, если бы не было искушения, правда?
— Иезуитский аргумент. Я вовсе не чувствую себя виноватой.
Коттерелл с деланным безразличием пожал плечами и сыграл обратно:
— Вкушайте удовольствия феминистской критики, молодая цветущая Кейт, без меня, когда речь идет о хорошем куске зажаренного мяса, у меня не бывает сомнений. Если не поедете вы, я поеду один — и весь вечер стану наслаждаться хрустящим жареным картофелем, изысканным йоркширским пудингом под луковым соусом, крошечными жаренными в масле морковками, нежным ранним аспарагусом, а напоследок — пирогом, пропитанным бренди и сливками с щедростью, которая…
— Ну хорошо, хорошо, — рассмеялась Кейт. Кормили в отеле и в самом деле ужасно, и Кейт была не на шутку голодна.
— Всегда можно узнать настоящую женщину по отличному аппетиту, — провозгласил торжествующе Коттерелл. — Итак, мы воздадим должное Бродвею. А затем…
— А затем мы вернемся сюда и пойдем на вечернюю лекцию, — предупредила Кейт.
Он встал, взял ее за руки и притянул к себе.
— Может быть, мы пойдем, а может быть, нет, — сказал он, глядя сверху вниз ей в лицо. — Вы еще сами не решили.