Но неужели не было Цусимы, не было Мукдена и предательской сдачи Порт-Артура? — воскликнет скептик. Что ж, и на это есть что ответить.
Допустим, рассматривается какое-то сражение, возникает вопрос: по каким признакам определяется победитель? Если вдуматься, то четкого и общепризнанного критерия не существует. Разумеется, это оставляет широчайшие возможности для пропагандистских спекуляций. Не секрет, что одно и то же событие совершенно по-разному трактуется разными сторонами. Одни «сокращают линию фронта», другие в это же самое время объявляют о «позорном бегстве врага». Нередко в качестве критерия просто смотрят, кто удержал поле боя или, как вариант, кто наступает, а кто отступает в результате военных столкновений. В общем случае этот критерий, очевидно, неверен.
Полагаю, он тянется из первобытных времен и возник по биологическим причинам. Встретились два самца, потягались силами, один убежал, за другим остались охотничьи угодья. Здесь понятно, кто победитель. Но когда войны затягиваются на долгое время, ведутся сложные маневры, в них участвуют массовые армии, напрягается экономика всей страны и т. д. , то такой древний подход совершенно неприменим. Да впрочем, это было давно понятно, что и отразилось в термине «пиррова победа». То есть давно уже люди знают, что есть такие победы, которых лучше бы и не было.
Вспомним, что писал Клаузевиц:
«Русские редко опережали французов, хотя и имели для этого много удобных случаев; когда же им и удавалось опередить противника, они всякий раз его выпускали; во всех боях французы оставались победителями; русские дали им возможность осуществить невозможное; но если мы в конце концов подведем итог, то окажется, что французская армия перестала существовать.»[25]
Иными словами, победитель в сражении — это тот, кто по его итогам улучшил соотношение между своими и чужими ресурсами. То есть возможна ситуация, когда даже отступление окажется на самом деле победой, потому что соотношение ресурсов улучшилось в пользу отступившего.
В этой связи я вновь процитирую японца, крупного историка Сюмпэя Окамото, который так охарактеризовал итоги Мукдена:
«Битва была жестокой, она окончилась 10 марта победой Японии. Но это была крайне неуверенная победа, так как потери Японии достигли 72 008 человек. Российские войска отступили на север, “сохраняя порядок”, и начали готовиться к наступлению, в то время как подкрепления к ним все прибывали. В императорском штабе становилось ясно, что военная мощь России была сильно недооценена и что в Северной Маньчжурии могут оказаться до миллиона русских солдат. Финансовые возможности России также далеко превосходили подсчеты Японии... После “просчитанного отступления” российские силы восполнили свою военную мощь на маньчжурской границе».