Я как раз садился в машину, когда вышла София. Вижу ее как сейчас! На ней были черные облегающие, как перчатка, брюки и то, что в Америке называют корсаж, — какое-то хрупкое сооружение, которое оставляет голым живот и выставляет верхнюю часть груди в количествах, превышающих пристойные. Волосы были распущены, они рассыпались по плечам в знаменитом стиле а ля Бриджит Бардо.
— О Макс, — сказала она, светясь улыбкой, — ты ведь едешь в Сент-Ивс? Возьми меня с собой.
Она сказала это таким тоном, что ее просьба звучала как приглашение лечь с ней в постель. Поэтому я сначала просто застыл в полном изумлении, а потом, когда, заикаясь, попытался выговорить «конечно» или что-то еще этакое, светское, из дома вышел Джон и позвал ее. Но она не обратила на него внимания, а скользнула на переднее сиденье и стала, изгибаясь, устраиваться поудобнее.
— София, — позвал он еще раз, подходя к машине. — Я хочу с тобой поговорить.
Она небрежно пожала плечами и сказала, что едет со мной в Сент-Ивс, чтобы купить моллюсков к обеду. Джон повернулся ко мне.
— Это ты ее пригласил, — в ярости спросил он, — или она пригласила себя сама?
— Джон, дорогой мой, — сказала София, прежде чем я успел ответить, — ты та-ак выставляешь себя на посмешище!
У нее была привычка произносить некоторые слоги врастяжку, а когда она была раздражена, ее иностранный акцент усиливался.
Джона трясло от ярости. Я мог только беспомощно стоять и наблюдать.
— Это ты выставляешь себя на посмешище, — закричал он ей. — Ты думаешь, я не заметил, как ты флиртовала с Максом вчера вечером? Или полагаешь, что Ева не заметила? Из-за чего, как ты думаешь, они ссорились сегодня утром? Я не позволю, чтобы моя жена вела себя в присутствии гостей в моем доме, как шлюха. Или ты выйдешь из машины и прекратишь играть роль проститутки, или я раз и навсегда положу конец твоим приемам на уик-эндах.
— Послушай, Джон, — попытался я вставить слово, но он не захотел меня слушать. Я изо всех сил старался умаслить разбушевавшуюся стихию, но, похоже, зря старался.
— Это нелепо, — крикнула София. Она тоже была чертовски зла. — Твоя идиотская ревность! Я хочу купить моллюсков к обеду, а Макс едет в Сент-Ивс, почему бы ему меня не подвезти? Почему?
Конечно, если все подать таким образом, действительно может возникнуть впечатление, будто Джон устроил «много шума из ничего». Но в моей машине на переднем сиденье сидела она — волосы в беспорядке по плечам, грудь только что не вываливается из этого скудного корсажа, губы надуты… Иисусе Христе, любой муж вполне мог иметь основания думать, подозревать или опасаться чего угодно.