Нолик, не оглядываясь, целеустремленно прошествовал мимо. Стиляги, соблюдая дистанцию, двинулись за ним.
На сцене в клубе, на фоне могучих колхозниц, обнимающих налитые снопы в бескрайнем поле, играл джаз. Стиляги танцевали.
Мэлс стоял под сценой со своим саксом, вполголоса повторял мелодию, которую вел самовлюбленный слащавый саксофонист, цепко приглядываясь к работе его пальцев. Тот недовольно покосился на него раз, другой, наконец сбился с ритма и оборвал музыку.
Стиляги недовольно загудели.
– Слушай, чувак, ты меня достал! – заорал он. – Хочешь, иди сюда лабай вместо меня! Ну? – он подмигнул в зал, предлагая вместе повеселиться. – Давай! А я покурю пока!
Весь зал уставился на Мэлса.
– Давай, Мэл! Не дрейфь! – крикнул вдруг Фред.
– Давай! – подхватили свои.
Мэлс неуверенно вышел на сцену. Саксофонист широко развел руками, показывая, что не несет никакой ответственности за происходящее, отошел на край сцены и демонстративно вытащил папиросы. Нолик за кулисами в ужасе схватился за голову.
Мэлс оглядел обращенные к нему лица. Полли напряженно смотрела на него, прижав к губам сложенные ладони.
– “Чаттануга”, – обернувшись, сказал Мэлс музыкантам. Щелкнул пальцами, отсчитывая ритм – и заиграл.
Полли облегченно улыбнулась. Через минуту танцевал весь зал. Саксофонист забеспокоился, погасил папиросу:
– Ну все!.. Все, давай, чувак, заканчивай! – подтолкнул он Мэлса.
Тот закончил победным соло и спустился в зал. Стиляги заорали, захлопали, бросились обнимать его. Мэлс улыбался, жал руки налево и направо, целовался с девчонками. Нашел глазами Полли – та, отвернувшись, кокетничала с каким-то парнем, положив руку ему на плечо…
Мэлс отошел к стене и закурил.
– Ну ты дал ему утереться!.. – в восторге сказал Боб. – Слушай, Фред завтра процесс на хате устраивает!
– Процесс? – не понял Мэлс.
– Процесс – это то, что ведет к результату, – поучительно сказал Боб. – По законам классической философии процесс есть развернутый во времени результат, а результат, соответственно, есть квинтэссенция процесса… Возьмем вина, несколько батонов…
– На закуску?
– Дремучий ты человек, Мэл! – вздохнул Боб. – Начнем с тычинок и пестиков. Девушки интересующего нас возраста подразделяются на несколько категорий. Есть настоящие чувихи – их мало. Среди чувих есть барухи – те, кто бараются с нашими. Их еще меньше. Есть румяные батоны. Вон, с Фредом, – указал он на двух действительно румяных, строго одетых девочек, завороженно глядящих на Фреда. – Это те, что вокруг вертятся. Стильно одеться мама не разрешает, но очень интересно. Есть жлобихи – это понятно. Есть рубцы, есть мочалки…