Борис Алексеев:
Такого названия не было: “я стиляга”, “ты стиляга”. Просто каждый вел себя, как хотел. Никто не размахивал руками – я вот то, я вот се. Просто выделялась молодежь. Не поведением – я бы не сказал, а своей одеждой, своей манерой говорить – ну, и прочим.
Олег Яцкевич:
Стильный человек – это комплимент; а вот “стиляга” – позорный ярлык.
Георгий Ковенчук:
Стиляги – оскорбительное название. А я просто любил хорошо одеться. Когда мы смотрели заграничные фильмы, то в первую очередь следили не за сюжетом, а смотрели, кто как одет из артистов. Сейчас мы не обращаем внимания, у кого какая рубашка, на какой подошве ботинки, а тогда очень много уделяли внимания этим деталям. Тогда это был протест против того, что тебя учат, как выглядеть, что надевать.
Валерий Сафонов:
Слово “стиляга” появилось из журнала “Крокодил”. Мы себя, конечно, стилягами не называли. Просто наше поведение не нравилось властям, идеологам, воспитателям молодежи, и они сформулировали таким образом: стиляга. Звучит неприятно, согласитесь? Разница большая: “человек стильный” и “стиляга”. Это уже клеймо какое-то. Вообще, я не помню, что мы друг друга хоть как-то называли.
Борис Дышленко:
Про стиляг я услышал, когда мне было лет тринадцать-четырнадцать. Вернее, не услышал, а прочел фельетон “Плесень” (см. раздел “Герои фельетонов и карикатур”. –
Г. Л.). Я жил тогда в Кисловодске, учился в школе. Мое отношение к этому было тогда негативное, как у всех. А позже, когда мне было уже лет шестнадцать, отношение изменилось совершенно. Я уже жил в Риге, и я сам стал стилягой. Мы себя называли “чуваками”, а девушек, соответственно, “чувихами”. И нас было довольно много. Я учился в русской школе, и половина нашего класса или была стилягами, или тяготела к ним.
Валерий Попов:
Наверное, слово “стиляга” придумали все-таки власти. Это было знаковое, как знак почета… Хотя, смотря где. В школе, если стиляга, то это – все. Тебя замучают. Начнут обсуждать, трепать, нарисуют карикатуру в газете.
По броду до коктейль-холла
Стиляжная субкультура строилась на интересе молодежи к западному миру, а прежде всего – к Америке. Вектор отношений с этой страной успел поменяться в сороковых годах несколько раз: из воплощения буржуазного империализма США сначала превратились в союзника в войне с нацистской Германией, а потом – в противника в новой войне, холодной. Будущие стиляги выживали в голодное военное время благодаря американской тушенке и американскому яичному порошку, а встреча советских войск с союзническими на Эльбе стала одним из ярких эпизодов войны.