Единственным человеком, не желавшим садиться на корабль, оказалась королева. Король уже отплыл из Фамагусты, где он провел смотр своих войск, а Беренгария и ее свита должны были отплыть из Лимассола. Один раз им уже довелось разлучиться. Она не могла без страха восстановить в памяти ужасную цепь событий, последовавших за этой разлукой. Тщетно уверяли ее, что море так же спокойно, как вода в детском тазу, а Кипр располагается так близко к Палестине, что человек, стоящий на самой высокой горе в районе Ставровуни, может разглядеть на горизонте поросшее кедрами побережье Ливана.
Наконец, по велению долга, она решилась подняться на борт, крепко держа Иден за руку, чтобы придать себе храбрости, и молясь в душе, чтобы следующая встреча с мужем состоялась не на небесах.
Галера низко сидела в зелено-голубой воде. Покорение Кипра принесло богатый урожай военной добычи, и судно было нагружено трофеями до предела своей вместимости. Опустошение Мессины было детской забавой по сравнению с тем, что они получили теперь. Исаак Комнин был куда более умелым и энергичным грабителем, чем Танкред Сицилийский или Джоанна Плантагенет в соответствующем настроении. Так что королева и каждая из сопровождавших ее леди получили солидную часть добычи, которая многократно превышала то, что забрал перед этим океан или солдатня Исаака.
Теперь, если потребуется, можно было заплатить за Стефана достаточно большой выкуп. В дополнение к тому, что Ричард мог забрать с собой, он обложил все население Кипра налогом в размере пятидесяти процентов их имущества. И уж совсем добил их, потребовав, чтобы мужчины сбрили свои длинные бороды как нечто совершенно не соответствующее их приверженности свободолюбивым идеалам. Что касается прежнего императора, то его местом пребывания отныне стала мрачная крепость Маркуаб, недалеко от Тира, принадлежавшая храмовникам. Его маленькая дочь, которая, в силу возраста, еще не была испорчена растленным влиянием своего отца, оказалась в свите Джоанны, где она училась вести себя как настоящая анжуйка, дабы оказать честь своему завоевателю. «Не Львиное Сердце, а Львиная Доля!» — не раз говаривал король Англии, оглядываясь на удалявшуюся береговую линию. Он не забыл ничего, даже Фовеля.
Вопреки ожиданиям Беренгарии путешествие прошло спокойно, без каких-либо происшествий. Отплывшие из Лимассола галеры, идя при попутном ветре, быстро догнали корабли, вышедшие из Фамагусты, и весь могучий флот появился у берегов Сирии вечером шестого июля.
Первая высадка на берег состоялась у города Тир — твердыни доблестного маркиза Монферрата. Отряд вооруженных людей был послан вместе с высокопоставленным пленником в крепость Маркуаб, располагавшуюся в горах на расстоянии двадцати миль, а сам Ричард подступил к воротам города, странно безмолвного за неприступными стенами.