— Если бы жалость и сострадание могли бы господствовать над грубостью вашего невыносимого языка, — ядовито заметила Беренгария, — у нас были бы все основания любить вас больше.
Именно этот предвещавший бурю момент выбрал привлекательный юный герольд Ричарда, чтобы объявить о скором прибытии своего господина.
Выражение лица Беренгарии изменилось, и она поспешно схватила Иден за руку.
— Не заговаривайте с ним о сэре Тристане. Он сильно разгневан на него… лучше дать ему время забыть…
— Разгневан… за что же?
— Шевалье выступил защитником Конрада Монферратского, упокой Господь его душу… и попытался склонить Ричарда принять его сторону перед лицом всего совета. Ричард назвал его предателем и приказал покинуть собрание. С того дня они не встречались. Это было перед тем, как вы встретились в Дамаске.
Иден промолчала. Значит, Ричард, наконец, бросил свою перчатку.
Когда из-под аркады до них донеслось звяканье металла и грубый мужской смех, она постаралась изобразить на лице притворно вежливое выражение, тогда как кровь с ненавистью стучала в ее висках.
Ричард Плантагенет сейчас показался ей выше, шире в плечах, более загорелым и золотоволосым, чем раньше. Он выглядел уставшим, хотя глаза его и походка были быстры, как всегда. Большими шагами он пересек двор, при этом его длинный меч едва не бороздил неровные плиты мостовой, и заключил Беренгарию в добродушные объятия.
— Как ты, жизнь моя? Ты выглядишь довольной.
— Благодарю, Ричард. Я вполне довольна.
Иден подумала, что неизменно будет чувствовать удивление, замечая взгляды, которые Беренгария бросает на своего мужа, но ни причину, ни следствие уже ничто не сможет изменить.
— Сестра! Надеюсь, ты пребываешь в довольстве… и спокойствии. Как тебе нравится жизнь старой девы? Все еще собираешься постричься в монахини?
Глаза его радостно сверкнули от злобного удовольствия. Выражение их не изменилось, когда он повернулся к Иден.
— Клянусь всем святым, миледи Хоукхест! Мы уж и не думали увидеть вас снова. Я предполагал, что вы сбежали с каким-нибудь сарацином, но как я слышал, вам удалось вытащить своего мужа из логова эмира. Хотел бы я так натаскать свою суку! Мне сказали, бедняга плох? Неверные давали ему опиум.
— Весьма великодушно со стороны вашего величества проявлять заботу о его благополучии, — ледяным тоном ответила Иден. — Новость о его возвращении распространяется очень быстро.
— Истинно так. Уверяю вас, у вашего мужа есть очень влиятельные друзья, — вкрадчиво проговорил король. — Если пожелаете, я пошлю к нему своего медика… хотя не особенно рекомендую. Он не преуспел в избавлении меня от проклятой арнальдии. Однако с опиумом важнее отказ от него, чем лечение… Пусть болезненно, зато приносит необходимые плоды. Если не слишком поздно. Когда склонность глубоко укоренилась, сделать что-либо невозможно.