— Не было права, — повторила она, — чувствовать себя так. Теперь я вижу, что даже не понимала, что со мной творится. Мне было легче видеть в вас зло… так скорее могла притупиться боль от потери. Элеонора права, я так ничего и не поняла тогда.
Тристан с трудом поднялся и осторожно прошелся по комнате.
— Вам больно! — Чувство вины вновь охватило ее.
— Меч Хьюго пронзил мне бок. Я думал, что умру, но Господь решил иначе. Благодарю его за то, что он дал мне сильное тело и крепкую броню.
Беспечность его была очень болезненна для Иден.
— А я даже ничего не знала.
— Сейчас рана почти зажила. Вам остается лишь извинить мне некоторую стесненность в движениях.
Он улыбнулся, чтобы как-то смягчить ее боль.
— Неужели Хьюго и вправду мертв? — спросила она, ошеломленная свалившимся на нее известием. — Я с трудом верю в это. Мне все еще кажется, что он должен вломиться в этот зал. — Она смущенно рассмеялась. — Я подумала… когда вы въезжали в ворота… что это Хьюго. Разве не странно? Он обещал, что придет за мной, а Ричард сказал, что я должна буду с ним обвенчаться…
— Даже Ричард не сможет поднять его теперь из могилы, — мрачно промолвил Тристан.
— Как обстоят у вас дела с королем?
Перестав расхаживать, он уселся на край стола.
— Неважно, — сознался он. — Король не выносит моего общества с тех пор, как я стал встречаться с Конрадом. И тем паче после смерти де Малфорса… что ж, Ричард был огорчен потерей своего собутыльника. Он называет меня предателем, хотя и не стремится расправиться со мной. Не думаю, однако, что он решится на это. В английском лагере многие стали думать так же, как я. — Он покосился на нее, отметив, что она слушает гораздо спокойнее, чем раньше. — Быстрое заключение мира может быть единственно достойным завершением Крестового похода, — продолжал он. — Ричард опять не сумел взять Иерусалим. Теперь город отойдет к Саладину. — Он вздохнул с глубоким сожалением. — Этот поход оказался неудачным. Потеряно так много жизней, разбито так много судеб и иллюзий. Кто из нас вернулся домой с тем, что стремился обрести?
Он увидел, как она склонила голову, и инстинктивно протянул к ней руку. Она не подняла глаз, и он продолжал:
— Великие предводители — Ричард, Филипп, Конрад — оказались несостоятельными. Ричард, все еще крутящийся вокруг Иерусалима, словно изголодавшийся пес, до сих пор верит, что может вернуть себе былую славу. Быть может, ему это удастся… ибо нет более непредсказуемого человека. — Вновь скупая улыбка осветила сгустившуюся мрачную атмосферу. — Когда наступает конец, счастлив тот, кто получает добычу: новобранец, который ограбит убитого рами, пехотинец, который выполняет приказы и молится, когда не забывает.