— Дорогие друзья, я представляю вам будущую королеву Англии, не выпьете ли вместе со мной за ее здоровье?
И когда Иден присоединила свой голос к общему приветственному крику, который донесся к ним, и пока они стояли, четко обрисованные светом многих свечей, похожие на мифологические фигуры, ее взгляд упал на худощавую, статную женщину по правую руку от короля. Беренгария, конечно, будет королевой Англии, но никогда «немилостью Божьей». Иден произнесла в уме свой собственный тост.
Ночь приближалась к концу, и пир становился все более неуправляемым. Многие покинули свои места, чтобы поздороваться и поболтать с друзьями, музыканты играли все с большим задором, выводя странные мелодии в неистовых ритмах, незнакомые английским гостям — страстные, хватающие за сердце любовные песни и дикие, варварские ламенты, древнюю музыку сицилийских крестьян.
Иден обнаружила, что ее ноги непроизвольно притоптывают в такт музыке, а тело рвется в пляс, пока горячие ритмы смешиваются с бурлящим в ее крови вином. Неукротимые буйные танцы пробуждали ответное чувство — болезненное стремление к новым, ошеломляющим эмоциям, которые дожидались своего часа, дремлющие в глубинах ее сознания. Они несли собой тьму, но в то же время и огромное наслаждение.
Зачарованная, она сидела запрокинув голову, так что пульсирующая жилка проступила у основания длинной шеи; сверкающий ореол от света горевшей рядом свечи окружал ее золотые волосы, рука расслабленно удерживала бокал с остатками вина. Неожиданно она поняла, что к ней склонилось чье-то совершенно незнакомое лицо. Лицо было смуглым, загорелым, с горящими ястребиными очами, обрамленное черными курчавыми волосами. Она почувствовала слабый запах сандалового дерева. Оставаясь все еще в плену очаровательной музыки, она посмотрела вверх и увидела себя, томную и озадаченную, отражавшуюся в темных, цвета осенней воды, зрачках.
— Тристан Дамартин, шевалье де Жарнак, миледи. Король послал меня сообщить, что желает встретиться с той, что была принцессе такой хорошей подругой.
Он медленно выпрямился, отметив про себя цветущую красоту ее лица и роскошь ее густых волос.
— Король чрезвычайно добр, — вернула Иден комплимент. Она хотела было поправить растрепавшиеся волосы, но не сумела сделать это под бесстрастным наблюдением стоявшего рядом безупречного рыцаря. Тристан де Жарнак держался с не меньшим достоинством, чем любой земной принц: было ясно, что он ждет, чтобы сопровождать ее, однако это было не настолько очевидно, чтобы оказаться бестактным. Он стоял непринужденно, руки спокойно опущены, на губах едва заметная улыбка. Она собралась с духом и быстро поднялась, разбросав волосы по плечам. Рыцарь проводил ее к высокому столу, стоявшему напротив того, за которым сидел король, внимательно слушавший тихий голос Беренгарии.