— Хочешь сделать ноги? Не выйдет. Ты теперь моя.
— Мне некуда идти, Чарли.
— Ладно врать. Такие, как ты, просчитывают все на двадцать ходов вперед. А я, дурак, почти поверил в сказку о бедной сиротке, которую подставили злые люди.
— Я приму ванну и вернусь.
— Я с тобой, малышка. Там вполне хватит места для нас обоих.
Он снова овладел ею на резиновом коврике на полу. Ей было хорошо, но это были однообразные ощущения. Захотелось чего-то нового. Она схватила с пола старое лезвие и полоснула им Чарли по заднице.
Он взвыл и схватился за рану. Вид крови привел Элли в настоящий экстаз. Оба были в полном изнеможении, когда наконец разжали объятия.
— А ты еще та штучка. Интересно, где ты изучала эти сексуальные уверточки? Уж не в Париже ли?
— Я училась в Королевском колледже в Лондоне, — сказала Элли. — Там царили очень строгие нравы. Как в настоящем монастыре. Потом отец отдал меня в пансион при католическом монастыре. Мы весело проводили время, и мне не хотелось уходить оттуда. Он забрал меня силой.
— Красиво врешь, малышка. Как в телесериале.
— Постой…
Ее мысль работала лихорадочно. Перед глазами проносились отдельные картины, которые никак не удавалось соединить воедино. Певец пропел арию Фигаро и поклонился публике… Высокий юноша в шортах и тельняшке нарисовал углем обнаженное женское тело в цветах… Над ней склонилась незнакомая женщина с жемчужным ожерельем на шее.
Она зажмурилась и закрыла лицо руками.
— Что-то страшное вспомнилось? Расскажи мне, — перебил ее Чарли.
— Я ничего не помню. Ничего.
— Ты совершила так много преступлений, что твой разум отказывается в это верить?
— Не знаю. Я ничего не знаю.
— Заладила, как в зале суда. А может, ты маньячка?
Чарли прижимал к пораженной ягодице намоченную в спирту ватку и смотрел на Элли с восторженным любопытством.
— Что это такое?
— Брось прикидываться. Я сам презираю полицейских.
— За что?
Чарли расхохотался.
— За то, что эти типы суют нос в чужие дела и тем самым все усложняют. Если один человек проломил череп другому, какое им дело? Значит, тот выпросил. Зря никто не станет марать руки. А эти кретины вопят: закон, закон! Ну а законы писали всякие чистоплюи, которые падают в обморок от одного вида крови. Чарли Бенджамен крови не боится. За это его на целых одиннадцать месяцев засадили за решетку.
— Ты сидел в тюрьме?
— Да. И горжусь этим. Меня там много чему научили.
— Тюрьма — это место, где люди одеты в одинаковые полосатые костюмы и сидят за колючей проволокой?
— Ну ты даешь! Или ты на самом деле с луны свалилась, или строишь из себя Дюймовочку. Элли, признайся: ты играешь в какую-то игру?