Она протянула руку и ущипнула сестру за ягодицу. Элли наотмашь ударила ее по лицу.
— Прости, Елочка. Я такая испорченная. Все только и делали, что портили меня. С самого рождения.
— Ты говоришь, от отца… отец сгорел в том пожаре?
— Да. Я стояла рядом с ним, когда вспыхнула Башня. Как цистерна с бензином. Отец кинулся в огонь с криком: «Мой «Закат»!» Елочка, милая, я не хочу больше жить!..
Прошло несколько минут, прежде чем она смогла заговорить снова.
— С тобой творилось что-то странное. Ты много выпила в тот вечер. У тебя был вид неистовой валькирии.
— Я себя плохо чувствовала. Кажется, у меня была температура. Хотя какая теперь разница? Отца все равно больше нет. Но почему загорелась Башня?
— Не надо, Елочка, прошу тебя. Уже ничего не вернешь. Дай лучше я поцелую тебя.
Элли не успела отвернуться. Ксюша впилась в ее губы, как вампир. Ей казалось, она высасывает из нее жизнь.
— Я должна знать, отчего сгорела Башня, — сказала она, когда Ксюша наконец ее отпустила. — Ее кто-то поджег?
Ксюша кивнула.
— Кто?
— Не надо, Елка.
Она отвернулась и закрыла глаза.
— Кто это сделал? Отвечай!
— Елочка, милая, ты была такая пьяная!
— Ты хочешь сказать, что я подожгла Башню?!
— Да, — едва слышно сказала Ксюша.
Элли показалось, будто у нее в голове взорвалась граната. Она застонала и медленно опустилась на пол.
— Успокойся, Елочка, милая. Все равно это случилось бы рано или поздно. Так больше не могло продолжаться. Мы жили как на вулкане.
Перед глазами Элли вспыхивали обрывочные картины. Она видела себя, бегущую по лужайке с факелом над головой. Вот она споткнулась и выронила факел… Он упал и скатился в озеро.
Огонь зашипел, соприкоснувшись с водой. Стало темно.
— Я уронила его в озеро, — прошептала она. — Я хорошо помню это.
— Да, ты сделала это после того как поднесла его к перилам крыльца.
— Ты видела?
— Ты неслась как ракета. И все перед тобой расступались.
— Но почему я это сделала?
— Не знаю. Ты о чем-то говорила с Милой, потом подошел Борис. Мы с папой стояли возле беседки.
Ксюша вдруг широко раскрыла рот и захрипела. Потом упала на пол и стала громко визжать. Прибежал Мэтт, слуга-мулат, потом появился Достигайлов. Ксюшу куда-то унесли.
— Ей нужно лечиться. Придется тебе потрудиться за сестричку. Завтра съемки начнутся в шесть утра. И чтобы никаких глупостей!
Самовар сипел, распространяя аромат еловых шишек и леса. В небольшой комнатке с низким потолком было жарко, хотя за окном выл февральский ветер. Лицо молодого человека, сидевшего напротив Элли, принимало выражения от скорби до восторженной радости. Он слушал девушку так, словно от того, что она скажет, зависела его жизнь.