Даже не знаю, говорить ли девчонкам про Масимо. А то еще подумают, что я зазналась, меняя Богов Любви как перчатки.
Поэтому сию исключительную новость я решила поведать только своей лучшей подруге Джаске.
За школьными воротами
16.00
Мне так не терпелось поделиться с ней, но я стояла и ждала, пока она расскажет девчонкам про жизнь в лесу, где нет ни мяса, ни сосисок, а одни только слизняки. Кажется, я уже начала засыпать стоя, как лошадь, но Джаска ткнула меня:
— Джорджия, пошли, сколько можно тут стоять.
Ну и мы пошли. По дороге я начала рассказывать ей про Масимо:
— Джас, он такой джорджиальный! Ну просто bon, душечка, и настолько formidable[49]! У него такие глаза… представляешь, прямо как у Ангуса! Думаю, если с ним целоваться — поцелуйный счетчик просто зашкалит за отметку 25!
— А разве бывает выше десяти?
— Джас, это называется сексапил.
— Но почему я ничего не знаю о новой шкале?
— Потому что я только что ее придумала.
— Зачем ты нарушаешь старые правила и придумываешь новые? Представь, что все пришли в лес и начали высекать огонь, а кто-то один воспользовался спичками. Это то же самое.
Господи, ее все время клинит!
— Короче, — заключила я. — Масимо бесподобен. Он вызывает у меня тройной синдром обожания: конкретночеловеческий, общечеловеческий и космический.
И Джас так неодобрительно на меня посмотрела:
— Ты все время говорила, что Робби у тебя единственный и неповторимый, а теперь ты переключилась на Масимо, хотя знакома с ним всего несколько минут. Ты кончишь полным одиночеством, с репутацией легкомысленной женщины.
Что ей надо от меня? Юная Мать Тереза с драной челкой. Я даже обиделась:
— Знаешь что? Зато я не буду такой, как ты, несчастная поедательница слизняков.
Джаска надулась, и всю дорогу мы ignorez-vouвали друг друга. А потом мы снова натолкнулись на Дейва. Странное дело: как только у него завелась девушка, я стала постоянно с ним сталкиваться, будто он ходит за мной по пятам. Именно это я и собиралась ему сказать, но он словно прочитал мои мысли, улыбнулся и произнес:
— Эй, Джорджия, кончай за мной ходить — ты ведь знаешь, что мне это приятно.
Блин. Мы дошли до Джаскиных ворот, и она поковыляла домой, но потом обернулась и говорит Дейву:
— А Джорджии нравится Масимо.
У меня нет слов! Она растрепала про мою любовь по Радио Джас, и тем самым унизила меня! Я почувствовала, как у меня краснеют уши. А Дейв стоит и пристально так смотрит на меня.
— Значит, этот солист покорил твое воображение, Джорджия? Он действительно шикарный малый.
— Он просто итальянец, и этим все сказано.