Адель проводила ее тоскливым взглядом. Хоть грубая и неотесанная, но с ней можно было поговорить. Одной становилось невыносимо скучно. Дома она могла часами обсуждать со своими горничными прически, платья, туфли, да столько всего! А из этой слова не вытрясешь!
Она уставилась в окно. Кьяра уселась в теньке под деревом и принялась чинить упряжь. И как она все успевает? Так быстро все делает, и одна к тому же. Ловкие пальцы наемницы двигались быстро, протыкая большой иглой неподатливый кусок кожи. Черные косички свесились на лицо. Неожиданно плавным движением она отвела их назад. Адель усмехнулась: все-таки есть в ней что-то женское, не одна только грубятина.
Она промучилась от безделья до обеда. Кьяра молча приготовила в котелке еду, они поели, сидя напротив друг друга.
— Я бы хотела вина, — сообщила Адель, откидываясь на спинку стула и отодвигая тарелку.
— Вина нет, — отрезала Кьяра.
— Я видела бутылки в погребе, — девушка торжествующе сложила руки на груди. Кьяра даже бровью не повела, добирая кусочком хлеба подливку из своей тарелки.
— Это вино пить нельзя.
— Почему? — тут же спросила Адель.
— Оно для особых случаев.
— Для каких?
— Тебя это не касается. — Наемница встала из-за стола и сложила миски на его краю. — Помой посуду.
— Еще чего! — фыркнула Адель.
— Мне казалось, все честно. Я готовлю, ты моешь посуду. Нет? — раздраженно уставилась на нее наемница.
— От холодной воды у меня кожа пересохнет, — заявила ей Адель.
— Тебе девятнадцать лет, ничего у тебя не пересохнет.
С этими словами Кьяра ушла. Еще некоторое время помаявшись, Адель все-таки вымыла посуду. Это оказалось не так уж и противно. Ведро с водой нагрелось на солнце, поэтому руки не ломило. А миски отмылись легко и быстро. К тому же это хоть как-то ее развлекло.
К вечеру Кьяра вернулась в дом и поманила ее за собой:
— Ты вчера хотела помыться. Пойдем.
Они спустились с холма, на котором стоял дом, и пошли вверх по течению ручья. Через некоторое время впереди показалось небольшое озерцо, над которым поднимались клубы пара. Из него-то ручей и вытекал. Кьяра молча скинула сапоги, потом быстро разделась. Тело у нее было поджарое, при каждом движении под кожей перекатывались тугие мышцы. И при этом оно было по-женски мягким и гибким. Адель отвела глаза. У них было непринято раздеваться прилюдно, но, видимо, простые люди жили не так, как благородные. Кьяра легко спрыгнула в озерцо и вынырнула, с наслаждением откинув назад волосы. Она демонстративно отвернулась и поплыла к другому берегу, метрах в десяти от того места, где стояла девушка.