Кьяра вошла в темное помещение таверны и откинула капюшон. «Приют странников» жил своей обычной жизнью. Гул голосов, разрываемый громким смехом, смешивался с незатейливой быстрой мелодией, которую наигрывали трое музыкантов в углу. Полуголая деваха с впечатляющими формами пела скабрезную песенку, пританцовывая на столе недалеко от музыкантов. Рядом расселись пьяные матросы со стоявших в порту кораблей и выкрикивали ей предложения, не слишком вслушиваясь в слова песни. Деваха улыбалась и подмигивала им. В углу возле стены группа моряков кидала кости, дружным ревом встречая каждый бросок. В другом углу под хохот матросни сцепились две потаскушки, таская друг друга за волосы и визжа. В помещении стоял крепкий запах табака, перебродившего бренди и немытых тел.
Кьяра хмыкнула и сбросила капюшон, мотнув головой, чтобы завязанные во множество тонких косичек черные волосы рассыпались по плечам. Здесь день ото дня не менялось ничего кроме публики. Она направилась через полутемную залу, уворачиваясь от хлопков матросов пониже спины, которыми те пытались привлечь ее внимание. Мимо пробежала глазастая официантка Афаль, шаловливо подмигнув Кьяре. Та осклабилась в ответ. Эта девочка, в отличие от всех остальных, обслуживала только женщин, преимущество пираток.
Зафар, хозяин заведения, кивнул ей, когда Кьяра оперлась о барную стойку. Левый глаз у него отсутствовал, глазницу закрывала черная повязка с намалеванным на ней черепом. На голове он носил ярко красный платок, резко оттенявший его смуглое лицо. Плеснув в мутный стакан крепкого неразбавленного бренди, он толкнул его Кьяре.
— За мной должок за последнюю услугу. Так что сегодня для тебя бесплатно, — голос у него был низкий и хриплый. В молодости, когда он на своей шхуне грабил северные порты, кто-то из тамошних жителей полоснул его ножом по горлу. Обладая живучестью собаки, Зафар выжил, но голос у него так и не восстановился.
— Что-то ты какой-то добрый сегодня, — недоверчиво хмыкнула она.
— Радуйся, пока можешь, — отозвался тот.
Под «последней услугой» Зафар имел в виду убийство таможенника, который намеревался наложить на контрафактный бренди, заказываемый трактирщиком, высокий штраф. «Приют странников» едва не был закрыт. Кьяра взялась за это дело по собственному почину из добрых чувств к Зафару. К тому же, закрытие трактира обанкротило бы всех местных шлюх и их незаконнорожденных отпрысков, чего она просто не могла допустить. Тем не менее, одноглазый трактирщик как-то прознал о ее участии в этом деле. А может быть, просто догадался.
