— Что за пес?
— Большой. Сенбернар вроде бы.
— А ребенка она любит не так сильно? — подала голос Анна.
Водитель посмотрел на нее в зеркало.
— Не знаю. Ребенок выглядит хорошо. Похоже, там нет проблем.
— Теперь по родителям, — сказал Лернер.
— Так… Отец — Петр Данилович, семьдесят три года, бывший сотрудник КГБ, подполковник в отставке. Мать — Клавдия Ивановна, библиотекарь. Судя по медкарточкам в поликлинике, к докторам обращаются редко. У матери два года назад диагностирован артрит, у обоих повышенное давление, но в поликлинике практически не показываются. Петр Данилович по утрам совершает пробежки…
— Бегает с псом? — спросил Лернер.
— Да, когда пес живет у них.
— С соседями как?
— Тихо. Нормально. Конфликтов нет.
— Материальное положение?
— Живут на пенсию, но сын, похоже, что-то подбрасывает. Одеты прилично. Отец бегает в «адидасовском» костюме, кроссовки нормальные… Входная дверь тоже на уровне — хорошая сталь, хороший производитель. Вообще, если судить по дверям в подъезде, то где-то средний уровень. Для российских пенсионеров очень даже неплохо.
— С сыном и невесткой, значит, общаются?
— С сыном — да. Он дважды к ним подъезжал за последние три дня. Созваниваются ежедневно. Как дела и прочее. Про отношения с невесткой — не знаю. В разговорах ничего не всплывало.
Внизу слева показался ярко освещенный теплоход. Проезжали мост через Москву-реку.
— Если в самом деле хотите на Воробьевы горы, могу сейчас свернуть на Ленинский, — сказал водитель.
Лернер посмотрел на часы.
— Нет. Давайте в отель. По докладу мне все понятно. Осталось обсудить кое-какие детали, как раз успеем.
Машина перестроилась в третий ряд, прибавила скорости. Темный массив парка Горького, огни Крымского вала — и вот они уже нырнули в трубу Октябрьского тоннеля, невидимые и неслышные, черная тень в ночной Москве…
Электронные часы с пульсометром издали несколько коротких писков: эй, надо сбавить темп?
Ничего страшного. Петр Данилович постепенно перешел на быстрый, затем на обычный шаг. Поднял руки — вздохнул, опустил — выдохнул… Все нормально. Он научился принимать и понимать сигналы своего тела. Что еще гораздо важнее, он научился следовать им. Иногда. Даже чаще всего. Здесь — как при работе с агентурой: важно выстроить диалог, наладить поток информации. Это главное. Однако решения всегда принимает куратор, а не информатор.
Впереди в кустах мелькнуло рыже-белое пятно, послышался хруст веток.
— Брут! Ко мне!
Брут гулял сам по себе, как ему свойственно. Но при этом присматривал за пожилым хозяином — мало ли что. Мысль о том, чтобы весь утренний моцион проделать рядом с украшенной адидасовскими полосками ногой хозяина (хотя многие порядочные и породистые псы в этом сквере именно так и поступают), видимо, просто не приходила ему в голову.