— Что за хня? Какое письмо? — сказал Бруно, показывая пальцем на телеэкран. — Я ничего такого не подписывал. Ты что-то понимаешь, Пуш?
— Я думаю, это какая-то провокация!
Пушистик сидит рядом в кресле, тянет через трубочку адскую смесь мандаринового сиропа и водки. Но при этом не пьянеет. Пушистик, несмотря на свой плюшевый вид, очень стоек к алкоголю. Поэтому ему можно верить.
— Точно, провокация! — соглашается Бруно.
Наполняющий комнату холодноватый синий свет телевизора напоминает о морских пучинах. Диктор с экрана смотрит прямо на Бруно, словно догадываясь, для кого предназначены эти слова.
— Изучение вопроса показало, что действительно права маленького народа бессовестно ущемляются и узурпируются. Речь идет уже о нарушениях совсем другого рода и другого, если так можно выразиться, гормона — «гормона совести». Именно так выразились авторы письма…
— Гормон совести! Во, дают! — негромко проговорил Бруно. — Так вроде нет такого гормона…
— …Письмо вызвало большой резонанс в обществе. Мы пригласили прокомментировать ситуацию председателя Высшего совета ПМЛ Григория Муромова и старшего научного сотрудника Института экспериментальной антропологии РАН кандидата биологических наук Зиновия Очерепко.
Камера нацелилась на гномью физиономию Муромова. В прищуренных глазках председателя тлели нехорошие огоньки.
— Как представитель маленького народа, я возмущен до глубины души! — заявил он. — Я давно предупреждал, что в партию надо принимать по медицинской справке! Если в справке сказано, что ты маленький человек, — добро пожаловать! Если нет, то иди мимо, записывайся в какую-нибудь другую партию! Меня не послушали, и вот что теперь получилось? Девяносто два процента членов ПМЛ — обычные люди, среднего и высокого роста, а в руководстве партии так встречаются и самые настоящие великаны! Что они знают о нуждах маленьких людей? Известно ли им, с какими трудностями сталкиваемся мы при приобретении одежды и обуви? При посадке в общественный транспорт? Конечно, не знают! Они не думают о маленьких людях, им наплевать на маленьких людей! Но что они тогда делают в нашей партии? И с этим пора кончать!..
— Ой, а кто это такой страшный? — спросила вошедшая в комнату Инга.
— Это дядька Мухомор! — ухмыльнулся Пушистик. — Молнии мечет, справку требует. Прикольный такой!
— Ха-ха-ха! — сказала Инга.
Ее носик перепачкан в белом порошке. В одной руке — высоченный бокал, похожий на вазу для цветов, в другой — какие-то бумаги. Из коридора доносился чей-то пьяный смех.
— Вы что, опять бардак устроили?! — рявкнул Бруно. — Что у тебя на носу?!