Грант выдержал паузу.
— Перед тобой легендарный Бруно Аллегро, известный цирковой артист, председатель ПМЛ — Партии маленьких людей. Слышала?
Она кивнула.
— Конечно.
— Еще недавно он был популярней любой поп-звезды, собирался баллотироваться в президенты. И имел неплохие шансы, между прочим. В партии крутились огромные деньги, миллионы долларов… Но их распустили, и сейчас он побирается по пивным, зарабатывая на еду и выпивку историями о своем былом величии.
— Типичный российский блаженный? — сделала вывод Анна.
— Вроде того, — кивнул Грант.
— А мы при чем?
Грант загадочно хмыкнул.
— Поставлена задача его эксфильтрации в Штаты. Мученик режима, жертва политических репрессий и все такое… Короче, очередная политическая игра.
Между тем столик карлика окружили несколько местных завсегдатаев.
— Бруно, а теперь про подземелья давай.
— Не, про то, как ты с президентом шары гонял.
— Про президента уже было! Про атомную бомбу давай!
Бруно поднял руку с пустым бокалом. Несколько рук его поспешно налили до половины. Карлик глянул скептически, глотнул, после чего неспешно заговорил. Смешки за столом сразу смолкли. Голос у знаменитости был хрипловатый, зычный — голос опытного оратора или сказителя былин.
— Короче, закинулся раз я на охренительную глубину. Там ничего прямого и ровного нет в натуре, все сплюснутое. Это от дикого давления. Даже воздух густой и горячий, как кипяток, и дрожит от напруги. Мне академик один знакомый потом объяснил, что если б я был дылда худосочный, как вы, мне бы сразу капец пришел. Там еще такие лепешки всюду лежали, с пузырями, я так понял, что это кренделя разные сюда спускались и их приплюснуло по ходу, а пузыри — это глаза ихние. Но я ничего, устоял, хотя глаза тоже повылазили наружу и в коленках дрожь. Вот, блин, думаю, влип. И на фера мне надо было сюда соваться? Но тут же вспомнил, что дело государственной важности, мне ведь надо город спасать, десять мильонов жителей…
— А ты уже выдвигался тогда в президенты? — спросил один из собутыльников.
— А хрен его знает, не помню уже! — Бруно почесал бороду. — Помню, встретил я там мелких таких, невысоких, типа меня, они там как в каменном веке жили — так вот, это… они сразу объявили, что я их главный царь и хотят за меня голосовать…
Он опять почесался, пригладил торчащие волосы на голове.
— Наверное, выдвигался, выходит!
— Ну, и чего дальше-то было? — торопили его слушатели.
— Это… Оклемался я, значит, и побрел на ощупь. Потому что не видно ничего, даже свет от фонаря к земле пригибает, настолько мощно там давление прет…