Новая хронология диктует другую психологическую картину восприятия древности. Теперь слово «древность» должно связываться с XV–XVII веками, то есть с событиями, отстоящими от нас лет на 300–400. Выражение «глубокая древность» должно теперь относиться к XIII–XIV векам. А слова «глубочайшая древность» — это уже XI–XII века. РАНЕЕ X–XI ВЕКОВ НАСТУПАЕТ ЭПОХА МОЛЧАНИЯ ПИСЬМЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ. По-видимому, от тех времен каких-либо письменных свидетельств — на бумаге, на пергаменте, на папирусе, на камнях — до нас не дошло. Таким образом, слова «древность», «глубокая древность» и «глубочайшая древность» остаются в нашем лексиконе. Однако наполняются иным содержанием. Эти эпохи приближаются существенно ближе к нам, и временной масштаб сильно сокращается. Нужно смириться с тем, что, опираясь на письменные источники, мы можем заглянуть в прошлое не настолько далеко, как думали вчера. Но все, что мы видели вчера, видно и сегодня. Только ближе.
Анализ хронологии и истории вскрыл поразительное обстоятельство. На основе предложенных нами математических и астрономических методов, показано, что скалигеровская хронология, а, следовательно, и скалигеровская история «древности» и средневековья, в корне неверна. Более того, оказалось, что история вплоть до конца XVI века сознательно фальсифицирована в эпоху XVII–XVIII веков. Фальсификация истории в XVII–XVIII веках сопровождалась поиском и уничтожением документов, правдиво рассказывавших о прошлом. В первую очередь, это касалось недавних XV–XVI веков, память о которых уничтожалась особенно тщательно. Такая деятельность продолжалась с неослабевающей силой почти двести лет. Это — достаточный срок для уничтожения всех крупных текстов, которые могли бы рассказать правду. А потому сегодня нельзя надеяться, что в наши руки попадет какая-либо подробная летопись, написанная очевидцем событий XVI века. И правдиво рассказывающая — что и как было на самом деле. Следовательно, особое значение приобретают те «мелочи», те невычищенные остатки истины, которые случайно сохранились. Оказывается, подобных мелочей очень много. И в своей совокупности они позволяют восстановить правду. Исследование скалигеровской истории можно сравнить с работой следователя, уличающего преступника, который придумал правдоподобную легенду, позаботился о своем алиби. Поэтому подлинную картину приходится сначала выискивать в мелочах, ускользнувших от внимания преступника, заметавшего следы. Ведь создавая фальшивую версию, очень трудно учесть все мелочи. И опытный следователь их «раскапывает». Зацепившись за улики, постепенно «разматывает» все обстоятельства преступления.