Взаимным сексуальным амбициям, казалось, не будет конца. Эротические атаки следовали одна за другой, пока, наконец, обоюдная страсть не достигла кульминации и Синатра почувствовал, как женское тело забилось в последних счастливых конвульсиях соития. Тела их замерли. Гретхен, вцепившись ногтями юноше в грудь, испытующе наблюдала за ним, вперив взгляд в его зрачки. Он приподнялся над ней и неожиданно громко рассмеялся, затем в изнеможении откатился в сторону и мгновенно уснул.
Гретхен, никогда не расстававшаяся с «лейкой», тут же сделала несколько снимков обнаженного Синатры.
Когда через десять минут он открыл глаза, Гретхен скороговоркой произнесла:
— Дорогой, одевайся, мне уже пора!
…Фрэнк гнал машину с бешеной скоростью и говорил, говорил, говорил.
— Ты не поверишь, девочка, но последние два года я не могу работать, думать, радоваться жизни, если за сутки не сменю три-четыре партнерши… Мне кажется, что в Голливуде не осталось ни одной женской постели, в которой я не побывал…
— Поэтому сегодня ты решил овладеть мною на полу?
Синатра повернул голову в сторону Гретхен, его глаза слились
в одну щелочку, в которой плясали зловещие искорки. Взгляд был долгим, пауза затягивалась. Наконец плэйбой расщепил пересохшие губы и раздельно произнес:
— Да ты не только красива, девочка, но и умна! Да, кстати, ты ведь не американка, не так ли?
— Слава Богу, что я не американка!
Гретхен постаралась вложить в ответ как можно больше сарказма. Певец начал действовать ей на нервы.
«Боже мой, с кем я связалась, — говорила она себе, — с кем я изменила моему любимому Морису?! Этот макаронник-мафиози, этот простолюдин, пытающийся играть роль великосветского сноба, даже не потрудился узнать моего имени! Да ему это просто не нужно! Завтра, если уже не сегодня, он вычеркнет меня из памяти, он просто выбросит меня из головы, как выбрасывают использованный презерватив! Своего он добился — меня заполучил, а большего ему, видимо, и не требуется… А я-то, дура, поверила, что он не может заснуть из-за меня… Вот от таких случайных связей меня предостерегал Вальтер… Боже, сделай так, чтобы Морис не узнал о моей измене!»
— А почему ты так зла на американцев? Мне кажется или ты действительно их ненавидишь? Кто же ты по национальности?
— Француженка! — только и успела ответить Гретхен. Синатра так крутанул руль, что машина чуть не влетела на веранду кафе, откуда часом раньше их умчал вихрь страсти.
За одним из столиков сидел Морис. Завидев Гретхен, он радостно замахал обеими руками.
Фрэнк резко затормозил, обежал авто спереди и, делая вид, что не может справиться с дверцей, у которой сидела Гретхен, тихо, но твердо произнес: