— Заткнись! — взорвался Виктор.
Напрягая последние силы, он потянулся вперед, разрезая кожу на горле об металлический обруч, закашлялся, начал задыхаться.
— Он стал совсем маленьким и сморщенным, — продолжала Мила. — А потом я смастерила ему маленький паричок из волос одной блондинки, а к спине прицепила прозрачные крылышки с блестками. Мой мужчина, Сережа, умер, но его душа поселилась в тельце этого кудрявого ангелочка, пусть даже неживого. Кстати, Артур говорит, что он похож на сказочного эльфа. Теперь твой сын висит у меня в спальне под потолком. Он приносит мне удачу.
Виктор перестал дергаться и закрыл глаза.
— Если быть честной, я всегда мечтала о собственном ребенке, — голос Милы дрогнул. — Но… я не могу. — Несколько минут она просто стояла, глядя куда-то сквозь стену.
Из угла послышалось кряхтенье. Мила вздохнула, включила рубильник и направилась к Павлу. Он пришел в себя и тихо стонал, подслеповато щуря глаза. Катя взглянула на его наполовину освежеванное тело, и ее желудок снова взбунтовался, хотя в нем уже почти ничего не осталось. Она не ела более суток.
— Кто ты? — Голос Павла был надтреснутый, похожий на скрежет ключа, с трудом проворачиваемого в ржавом замке.
— Фея из твоего сна. — Мила улыбнулась и шагнула на полиэтилен, на котором постепенно застывало багровое озеро.
Она приподняла сморщенный лоскут кожи, уже начинающий подсыхать, и стала наматывать его на палец как локон. Павел вскрикнул.
— Дай мне покурить, — попросил он, когда женщина размотала кожу обратно.
— Я не курю. Да и ты скоро бросишь. — Мила улыбнулась собственной шутке.
— Простите меня, — прохрипел Павел, облизывая искусанные губы. — Простите. Я не знал. Катька!..
— Конечно, не знал, — понимающе сказала Мила. — Все вы говорите одно и то же.
— Вызовите «Скорую». — Он с трудом сглотнул. — Я…
— Она никогда не найдет дорогу сюда, — Мила засмеялась и шлепнула ладонью по сырому, мелко пульсирующему мясу на животе.
Павел всхлипнул и тонко завизжал, как собачонка, прищемившая лапу.
— Не надо.
— Убейте его, — сказала Катя безмерно уставшим голосом. — Прекратите. Он искупил вину.
— Разве я его мучаю? — искренне удивилась Мила. — Смотрите на него. Он самоочищается, уже не ругается и просит прощения, понимает, что скоро предстанет перед Господом. Там ему придется держать ответ за…
— Мила! — внезапно позвал ее Виктор.
Она, не поворачиваясь, слегка наклонила голову, давая понять, что слушает.
— Вот я смотрю на тебя и думаю… со стороны кажется, что ты совсем ничего не боишься. Да?
Она ничего не ответила, но слушала очень внимательно.